Сибирские огни, 1980, № 6

189 Главная, жизненно и литературно необхо­ димая задача поэта — создать правдивый по своей национально-исторической сущ­ ности образ сельского труженика, раньше всего олицетворяющий собою Родину, Рос­ сию. И такой конкретно-индивидуальный и вместе — обобщенно-собирательный, типи­ ческий образ явлен нам в книге Л. Решет­ никова. «Отец и мать, весь век мой неизменно — мои друзья, мои учителя» — первые и глав­ ные герои поэта. Их образы — не застыв­ шие иконописные лики в сознании автора, а живые, полные динамики, многоцветные и яркие характеры людей — плоть от пло­ ти, кость от кости и кровь от крови трудо­ вого народа послереволюционной, совет­ ской России. Самые начальные, уцелевшие в памяти воспоминания сына о родителях — смутно­ ваты и расплывчаты. Вот они «шагают по де|£ёвне, по раздольной земле», «под све­ тилом лобастым, в небе вставшим столбом, мама — в чем-то цветастом — и отец — в голубом» («Воспоминание»), Вот снова отец — «высокий, веселый, прямой, при- щурясь знакомо, пришедший со службы домой, стоит он у дома»; «во взоре рас­ пахнутых глаз — отвага, и сила, и та доб­ рота, что не раз нам после светила». За его плечами — «град и огонь», «двух войн бу­ ревая волна», «а новых забот времена еще за порогом» («Над фотографией отца»). Но вот отец после долгой разлуки перешаги­ вает за порог родимой избы, и сын, уже повзрослевший, начинает подмечать и цо- своему оценивать наиболее примечатель­ ные черты отцовского характера — необыч­ ное трудолюбие, чувство ответственности и семейственности, доброты и любви к жене и детям . И только одно, неученый мужик, На ниве терпения — витязь, Твердил он, пока ему дан был язык: Учитесь, ребята, учитесь... («Его присловье») Поистине удивительна прозорливая м уд­ рость простого русского крестьянина, отца будущ его поэта. По вечерам, после напря­ женного трудового дня, вновь принимаясь за работу, он говорил сыну: «Читай, что за­ дано вам на дом, да почитай и про запас...» И, ученик начальных классов И в доме первый грамотей. Я шпарил вслух о битве классов И политических идей. И как меняются народы И нравы их по временам. И — под конец — стихи и оды, Что было вместе внове нам. И тут «свет», что отец пристраивал «ря­ дом» со своей работой и книгой сына, не­ вольно ассоциируется с тем великим све­ том ученья и знанья, которого был лишен отец и который был сужден его детям. И по щеке его катилась Из глаз, почти не знавших книг. Слеза, как луч. как божья милость. Себя явившая в тот миг... Знаменателен финал стихотворения: сын, «прервав на время чтенье», берет из рук отца рабочую доску, «здесь проявляя вдохновенье и утверждая мастерство». Это единение в труде, в стремлении к знанию имело, по словам поэта, немаловажное зна­ чение для обоих: «Так он внимал азам на­ уки, а я — азам рукомесла». Тонкий тематический параллелизм психо­ логически глубоко пронизывает стихотворе­ ние «У постели отца»: «Тихо в дому роди­ мом, вянут в тиши слова. Только, стреляя дымом, в печке трещат дрова. Батя на кой­ ке узкой, летом, средь бела дня, смотрит на угли тускло, греется у огня». Жизнь ге­ роя уподобляется этому огню : «Жилка на бледном теле теплится еле-еле ■ свете ли­ нялом дня... Угли в печи сгорели, не удер­ жать огня». Таким же тематическим параллелизмом проникнута и сцена похорон матери: пос­ ледний ком земли «лег на холм, подняв­ шийся едва. Странно и печально так жел­ тела с краю прошлогодняя трава». Образ матери, как и образ отца, осве­ щен гак же щемяще-тепло, элегически- проникновенно. Ступая на крыльцо роди­ тельского дома, даже и названное «мате­ ринским», поэт не может не вспомнить далекую уже быль* и боль детства и моло­ дости: Здесь в детстве мать меня качала, , Напела песню не одну И в голос вечером кричала. Меня отправив на войну. Глядела вдаль из-под ладошки И день и ночь меня ждала. Боясь, чтоб не было оплошки, Четыре года не спала. Да и потом, присев устало, О наших горестях скорбя, Вновь на крыльце нас поджидала, Жалела нас, а не себя... Образ матери исполнен особого значения в книге «Благодарение». Именно через не­ го поэт мысленно и эмоционально воспри­ нимает образ родимой вятской стороны: И пусть иных краев ты не богаче. Пускай не краше их, Зато — родней, Как мать, Что обо мне поет и плачет, Хоть я давным-давно уже не с ней. («Уржумская сторона») Отношением, мерой любви к матери из­ меряется и глубина самого большого, пат­ риотического чувства: «Скажи, как мать лелеешь ты родную ,— и я скажу, что — родина тебе!» («Родина и мать»). Образы родителей неотделимы от обра­ за родного дома, все, даже мельчайшие, реалии которого становятся для поэта ис­ точником высоких ассоциаций и размышле­ ний о судьбах сельских тружеников. Автор устанавливает прямую связь между обра­ зом отчей избы и всем «необозримым» родным Отечеством. Мой отчий дом! Я перед ним в ответе Не потому, что лучше в свете нет, А просто он — единственный на свете, Где я впервой увидел белый свет. И д ы м о т е ч е с т в а н а м с л а д о к и п р и я т е н Уж потому, что — как понять я смог — В него втекает, различим и внятен. Над отчим домом вьющийся дымок. («Дым отечества». Разрядка автора.—; В. К.)