Сибирские огни, 1980, № 6

186 Если вначале человек лишь зрит и, можно сказать, любуется, восхищается закатным «морем красного огня», то в конце уже сама природа словно предупреждает че­ ловека, предостерегает его от возможных необдуманных или поспешных действий или решений... В несколько ином лирико-философском ключе написано стихотворение «Поющий айсберг». «Мало чем по сути» отличающийся от других, подобных ему, айсберг этот был, однако, разделен «трещиной провала» и на­ поминал «вилку камертона». И как раз это- то обстоятельство дает автору возможность перевести лирический «сюжет» в план (ес­ ли можно так выразиться) военно-драмати­ ческий, богатый подтекстом, открывающий простор для разных ассоциаций и паралле­ лей: И лишь, незримый глазу, Вдали рождался шквал. Как этот айсберг сразу Тревожно оживал. Как бы дремавшей буре Давая знак и тон, Он в бубен бил из шкуры И дул сквозь трубы он. И в воздухе морозном, Как боевой сигнал. Пророчески и грозно Тот трубный глас звучал. Одушевленная, более того — одухотво­ ренная, природа преподает человеку про­ стые, но мудрые «уроки неизменной, не­ преходящей красоты», и поэт не устает на­ поминать: Прогулка в лес — не попиранье Травы, не просто хвойный душ, Битье баклуш. Но — воспитанье, Пока не поздно, наших душ. («Прогулка в лес») В общении с природой видит поэт одно из главных средств нравственного очище­ ния человека, освобождения его духа от всего суетного, наносного, порочного. Про­ светление, чистота ноябрьского леса оказывают на лирического героя столь целительное действие, что ему невольно хо­ чется, «наломав на веник в рощице, душу малость подмести» («Еще признание»). Как видим, старые «натурфилософские» мотивы приобретают здесь новую окраску, и это совершенно в духе нашего времени, очень обеспокоенного жгучими, злободнев­ ными экологическими проблемами. Поэто­ му пейзажная лирика Л. Решетникова начи­ сто лишена какой бы то ни было умиротво­ ренности или идилличности. Покоряем явь и сказку. Но На пути природопокоренья Иногда, чтоб вырастить зерно, Рвем колосьев будущих коренья. («Размышление») В стихотворении с характерным названи­ ем «Тревога», говоря о «ненарушимой свя­ зи планет и звезд» в мироздании, где, «как искорка, светясь, крутясь как бы в насыщен­ ном растворе», летит и наша Земля, на ко­ торой тоже все взаимосвязано — «к звену звено», автор вдруг вопрошает: «Так поче­ му ж упорно и давно, как недруга, приро­ ду мы штурмуем?» Перед лицом реальной беды мы «не ложную уже трубим тревогу». А между тем распаханная степь. Покрытая эрозии коростой. Уже лежит, как порванная цепь, И снова эту цепь связать не просто. Картина, возникающая перед нами, хоть, разумеется, и не апокалипсическая, но, во всяком случае, заставляющая очень и очень серьезно задуматься... Тем более, что за нею поэту прогреваются и весьма сущ ест­ венные изъяны духовного порядка: Такую Землю брось или паши — Она мертва. Уж лучше бы дичала... Остановись, эрозия души — Иных эрозий грозное начало! Стихи-предупреждения, наполненные вы­ сокой гуманистической тревогой и бо­ лью за праматерь человеческого рода, в творчестве Л. Решетникова органично соче­ таются со стихами, в которых поэтически ярко, эмоционально-психологически трепет­ но и глубоко выражена «подвластность д у­ ши» человеческой «властной красоте» при­ роды, ещ е, к счастью, «не покоренной», живой и благотворной. Много таких стихов в одной из последних книг поэта — «Воз­ раст» («Вятская сторона», «Ранняя зима в Ю рт-Акбалыке», «Дорога на Холмогоры», «Деревня Верхняя Нарыга», «Северный пей­ заж», «Закат в горах», «Высокогорный пей­ заж», «Вечерняя сосна» и др.). В критических статьях и рецензиях давно уже стало «общим» местом толковать о том, что вот-’де поэт вроде бы говорит об обычных, будничных, житейских вещах, но за ними-то, мол, мы и прозреваем нечто не­ обыкновенное и возвышенное в жизни и лю­ дях. Нельзя сказать, что Л. Решетников сов­ сем не пользуется этой апробированной «методой» полуодического стихописания, но он, к счастью, умеет вовремя почувство­ вать ту трудноуловимую грань, за которой «возведение обычного в необыкновенное» становится литературным штампом. Так, к примеру, когда поэт пишет свое «Похвальное слово вертолету», то отлично понимает: не то что вертолетами, но и мощ­ ными реактивными лайнерами, и даже кос­ мическими кораблями нынешнего сибиря­ ка не поразишь. И потому для мужиков с буровой, собирающихся лететь в субботу домой в баню, вертолет — явление обыч­ ное и, прежде всего, удобное и единствен­ ное («разлились вокруг болота») средство передвижения: Едем просто и устало, Будто с поля мужики, На своей телеге свычной, Сквозь гречиху и овсы, На какой плелись обычно Наши деды и отцы... Современные сибирские мотивы, зримые черты преобразования и обновления огром­ ного и богатейшего края страны проявля­ ются в стихах Л. Решетникова не только в поэтичных описаниях великих строек и в приметах времени. Автор ищет свой поэти­ ческий угол зрения на происходящие в