Сибирские огни, 1980, № 6

148 Человек зрелый и мыслящий (он посту­ пил в консерваторию тридцати лет, имея' за плечами технический вуз и солидный производственный опыт), Аскольд Муров не пожелал слишком долго задерживать­ ся на ученической скамье. У него не оыло времени на это. Шла огромная по трудо­ емкости работа: он переиграл и переслу­ шал массу музыки, изучал груды партитур. Его работоспособность шла отнюдь не от педантизма, а от пробудившейся страсти к творчеству — страсти, о которой он рань­ ше и не подозревал. Ведь соблазнительно было бы написать что-нибудь вроде: «С детства талантливый мальчик обнаружил неудержимое стрем­ ление к музыке...». Или лучше так: «Он украдкой от всех пробирался к роялю и пробовал в звуках излить первые робкие движения своей юной души...». Ничего похожего! Мальчик Муров в упор не хотел учиться музыке. Его уговаривали. Его заставляли. Он злостно отлынивал. С грехом пополам проучился четыое года в музыкальной шко­ ле. После уж заявил: «Хватит, но хочу». И бросил. «День, когда из моей комнаты, наконец, вынесли фортепиано, показался мне са­ мым счастливым днём в моей жизни»,— вспоминает он убежденно. Он отказался от музыки, когда она была обязанностью. Он пришел к ней, когда она стала необхо­ димостью. Связь с музыкой, впрочем, не прерва­ лась у него надолго. Он охотно участво­ вал в школьной самодеятельности и само­ учкой выучился играть чуть ли не на всех духовых инструментах. Это пригодилось ему потом, когда он заслужил славу ис­ куснейшего мастера оркестрового письма. Но давним летом 1946 года, когда, кончив школу ^а станции Промышленная (что воз­ ле Кемерова), Аскольд приехал в Новоси­ бирск, у него ни малейшего представле­ ния не было о собственном призвании. Сам этот термин, по-видимому, не бытовал в его лексиконе. Об этом говорит следую ­ щий любопытный эпизод: они с другом, едва приехав в малознакомый город, спросили у первого встречного: к какому вузу от вокзала добраться легче. Встреч­ ный хорошо подумал и решил, что легче добираться к Строительному институту. Туда исправно трамвай ходит. Ребята се­ ли в трамвай и в тот же день стали абиту­ риентами Сибстрина. Все было так просто, потому что думать было, по существу, не о чем: призвание пока не заявило о себе в полный голос. Оно обнаруживалось исподволь, постепен­ но захватывая силы, энергию , воображе­ ние. Духовой оркестр. Эстрадный оркестр. Народный оркестрХПервые пробы пера для малых ансамблей... Наконец, потянуло и к музыкальному образованию (одновремен­ но с вузом Муров учится в Новосиби|з- ском музыкальном училище). Однако потребовалось еще немало лет, чтобы страсть к музыке овладела им полностью. Лишь через семь лет после окончания Строительного, будучи уже опытным и перспективным инженером, Аскольд Муров решает, наконец, круто повернуть курс своего корабля. Новосибирская консерватория. Постичь, изучить и понять надо было уйму вещей. Предстояла огромная рабо­ та, а работать он умел. Именно теперь, когда не родители ему выбрали м узы ку, а музыка выбрала его самого,— появилась неуемная жадность к знаниям. Его педа­ гог, добрейший Матвей Акимович Гозен- пуд, имел все основания быть им доволь­ ным: никто другой из студентов-компози- торов не изводил такого количества нотной бумаги в единицу времени. Тем более, что радоваться можно было не только количе­ ству написанного. Каждый композитор знает, что самый строгий судья его музыки — исполнитель. Дирижером первого балета Мурова был М. Бухбиндер. Вот его отзыв: «Балетно­ симфонические сцены из балета-сказки «Мойдодыр» показали многообразное дарование Аскольда Мурова, еще не завер. шившего учебу в Новосибирской консер­ ватории. При всей неопытности автора в его произведении уже значительны эле­ менты мастерства. А. Муров хорошо чув­ ствует природу оркестра. Его балетная музыка танцевальна и в то же время глу­ боко содержательна. Простота и искрен­ ность делаю т ее доступной детям и инте­ ресной взрослым. Сценические образы очерчены ярко, рельефно». О тметим еще раз, что речь идет о сту­ денческой работе. Разве не показательно, что на эту музыку сразу же откликнулся Д. Д. Шостакович, отметивший ее в докла­ де на пленуме Союза композиторов РСФ СР как «отличный по оркестровке и вырази­ тельности балет»! Такова была творческая заявка начинаю­ щего автора. И сразу же за нею последовала Первая симфония, венчающая цикл студенческих работ. Не часто можно увидеть симфонию дип­ ломной работой студента. Слишком это непросто. Все равно, что по окончании средней школы написать роман. Ведь мало одного названия «Симфония». Надо, чтобы музыка доказала твое право называться симфоническим композитором, чтобы эту зещь захотелось исполнять не только на выпускном экзамене. Аскольд Муров написал именно такую симфонию. Однажды, много лет спустя, он показы­ вал ее в записи своим ученикам. Коммен­ тируя собственную м узы ку, он, как обыч­ но, не мог не поддаться искушению легкой самоиронии: — Видите, какая длиннющая главная те­ ма. Этак по-рахманиновски, на два десят­ ка тактов с гаком. Только я-то не Рахмани­ нов, Но думал всерьез, что надо протянуть ее так, а не иначе... А вот здесь — не убе­ регся от мясистой длани Петра Ильича. И после экспозиции у меня контрабасы вдруг стали чесать шестнадцатыми... Это бред, конечно. Я еще на репетиции вы­ марал.