Сибирские огни, 1980, № 6

ИСЦЕЛЕНИЕ 129 но, а вот так—нет, и, дескать, вот как надо, вот где истина. Нет, мимо! Краем захватили, а чтоб все объять — нет, не выходит... — Я вас, Николай Иванович, спросить еще хотел про то, что вы тогда-то, в прошлый раз, не досказали. — Ты про что? — Про то, что вы сказали: все, мол, к лучшему. Мол, мне сейчас и больно, и лицо такое, а на самом деле это хорошо. Как это так? — И точно, милый, так оно и есть! — Не понимаю. — А куда понятней. Ну, представь, что ты прожил уже свой срок и на одре лежишь. Что вспомнишь ты тогда из жизни? Хорошее или пло­ хое? — Хорошее, наверное. — Правильно. Потому что было и плохое, и хорошее. А если жизнь твоя, как это все мечтают, без морщинки была, гладкая да ти­ хая, ну, словом, райская — что вспомнишь ты тогда? Заметь, вся жизнь такой была. Что вспомнишь? — Не знаю... — А я скажу, что вспомнишь ты тогда плохое, потому что все рав­ но хоть что-нибудь плохое-то да будет, а не будет, так придумаешь, по­ скольку вспомнить что-нибудь в такой час очень уж захочешь. Даже больше я скажу: сам примешься плохое делать от той жизни. Затоску­ ешь, в тишине живя, на глади-то закиснешь, да вскричишь: «Спасите, люди добрые!» — И бац! кого-нибудь из добрых-то людей. Устроен че­ ловек так: сласть одну не может кушать, а дай ему нынче соленое, зав­ тра копченое, а на'заглодочку уж сласть. Вот так и получается, хороший мой, что все напасти нам-на счастье, потому что без напастей счастье не счастье уже. Кипяченая водичка хороша, да рыба не живет в ней. Теста без дрожжей не будет. Не в печалях счастье-то, конечно, а в ду­ ше твоей, которая от тех печалей богатеет, крепнет. И от счастья креп­ нет, и от горя. И кто знает это, кто осмыслил, тот во как легко перено­ сит их, беды-то. Беда к нему, а он ей: милости прошу, давно не жалова­ ли, ждем, уже ворота отворили. Подраться с ней он подерется, а осилила — топиться не пойдет. Во как! И назад обернешься потом, в конце жйзни,— есть ведь что вспомнить, милый, есть что вспомнить! Беда и радость пополам! «Ах вот как, вот как!» — следил Грошев, затаив дыхание. Сердце стучало учащенно. — Но душу ясную иметь надо. Если глуп, своекорыстен — без толку. Не одолеешь. Понял теперь? — Понял,— сказал Грошев. — Я же говорил: куда понятнее... Старик лежал, полузакрыв глаза, вытянув правую руку. На смуг­ лом складчатом лбу старика у корней серебристых волос блестел пот. — Ты иди, Николай... знаешь, я слаб что-то... утомился... задрем­ лю, может,— медленно и тихо проговорил он. — Поспите,— так же тихо сказал Грошев, поднялся, боясь стук­ нуть стулом, и ушел в палату. Этой ночью он, как повелось, до часу сидел у окна, куря и глядя на рекламу, и когда реклама отключилась, продолжал сидеть так еще с час. Небо, темное в самом верху, рдело над крышами, осветленное ночными огнями огромного города. И веяло в окно той пряной и груст­ ной прохладой, которой полны все осенние ночи. От праздности, которая приелась через два-три дня, он взялся как- то вечером за Вересаева и в одну ночь прочел книгу. «Записки врача» поразили его. Давно уже не делал он таких открытий. Весь взгляд на 9 Сибирские огни № 6