Сибирские огни, 1980, № 6

смотрелся Венька на них: в армии шоферил и после армии четыре года крутил баранку, пока права не отобрали... Не желая предаваться неприятным воспоминаниям, Венька пере­ ключил внимание на пассажиров. В основном парни и молодые му­ жики. Крепкие ребята. В рабочей одежде, в штормовках. Несколь­ ко молодых женщин. Пожилых вовсе не видать. Меж собой многие знакомы, вон подкидного на коленях организовали. Газетки читают. Эти люди знают, куда едут и зачем, у них здесь и дом, и работа, и семьи небось у многих. А их с Кешкой никто здесь не ждет. А с другой стороны поглядеть, все эти старожилы связаны по рукам и ногам догово­ рами, подъемными, которые надо отрабатывать, другими обязательст­ вами, а они с Кешкой — вольные птицы. Не поживется, не понравится, снимутся, затрещат крыльями, и поминай как звали. Еще дальше, еще северней, к Ледовитому океану. В Заполярье рабочие руки на до­ роге не валяются, везде примут как миленьких и еще спасибо скажут. Венька мысленно хорохорился, но хмрль уже проходил, и взамен, как всегда, наваливалась тоскливая злость. На себя, на весь мир. Что бы там ни изображал из себя, годы уходят, и ни своего дома, ни семьи. Такой у него непостоянный характер. Он и Кешку, с которым вместе служили и который во всем ему повиновался, года через два после армии сманил в бродяжничество. Кешу силушкой и старанием бог не обидел, но безответный, поэтому Венька при нем вроде десятника или бригадира, а выгода — обоим. Кеша прижимист, деньги матери переводит, себе оставляет только на прокорм и немного на пропой. А у Веньки нет никого, подкидыш он, детдомовец, деньги слать некому, и он их пускает на пропой и немного на прокорм. Житейская философия Веньки незатейлива: всякое дерево —дрова, всякая еда — закуска, всю водку не, выпьешь, всех денег не заработаешь, но стремиться к этому надо. С Кешей посложней. Кеша себе на уме. Повидал Венька за свои двадцать восемь лет немало, только от тюрьмы берегся. Впрочем, иногда он даже тайно желал, чтобы судьба предоставила ему такую участь, потому что душа томилась и тоскова­ ла хоть по какому-то постоянству и распорядку, и тогда он с сожалением вспоминал армию. Время работе, время еде, время сну. Делай, что говорят, и не ломай голову. Пусть начальство за тебя думает. Да, иногда Венька не прочь был пожить такой жизнью, но при одном усло­ вии: в любой момент его свобода в его руках... Автобус сильно тряхнуло, Венька очнулся от своих мыслей, глянул в окно и увидел приближающийся лесок, а на опушке плакат. Когда подъехали ближе, Венька прочел: «Эта дорога — на передний край пятилетки». «Эк, куда нас занесло,— не без гордости подумал Венька.— На са­ мый передний край! Поглядим, поглядим. А то еще и уезжать не захочется». Веньке стало скучно сидеть без движения —долго думать о чем- либо; или находиться в состоянии созерцательности. Настроение было злое и куражливое, впору привязаться к кому-нибудь. Венька ткнул локтем дремавшего Кешу. Тот вскинулся, очумело вытаращил глаза; — Ты сдурел? — Станция Вылезай. Приехали. — Куда приехали? Лес кругом. Разуй глаза, кирюха. Не видишь, что ли? На передний край! Миновали по деревянному мосту какую-то речушку. Дорога ныряла, как по сугробам, вверх вниз, вверх — вниз. По обочинам свалены стволы деревьев, выкорчеванные пни. Видно, строилась она наспех, но, как всякое временное сооружение, служила уже не первый год!