Сибирские огни, 1980, № 6

ТАРЬАГЛН 9 — Ничего, Миша. Это брагуха любя нас костерит. И за дело. Раз­ гружайтесь, парни,--туг же распорядился Жора,— и дуйте по новой. Вот-вот грузовики повалят с сеном. Соломы под зароды еще много надо. Кто его знает, какой будет осень. Солома сгниет внизу — не жалко, а с прелого сена какое молоко? Ты тут, Григорий Осипович, командуй сам, а мне к гуртам надо. Кормушки под силос делаем... Часовню твою завт­ ра с утра побелим. Сегодня уже все люди разнаряжены. —Так и знал, Баламошкн выкрутится,— усмехнулся Гриша. Наступил тучный август. Покладистый ветер развеял июльские дож­ девые облака и стих. Затяжелели от избытка соков листья на деревьях. Не шелохнутся. Не перешеичутся. Тих и целомудрен август, как женщи­ на на сносях. В эту пору комбайнеры заканчивают приготовления к жатве, выво­ дят свои корабли к полевым станам, глушат облегченно двигатели и дол­ го и благостно вслушиваются в тишину, словно стараются расслышать, как дозревают хлеба. Кипит работа только в лугах да в хозяйстве Калинина. Сенокос по­ зади, жатва впереди, самое время свезти с лугов к молочному городку звонкое душистое сено. «Беларуси» с тележками, грузовики с надстав-' ленными бортами или вовсе без кузовов, а с преогромной горбылевой арбой на раме с утра до густых сумерек кружат между луговыми стога­ ми и приферменскими зародами. Неугомонно кружатся колеса. Клубится ленивая пыль. Кипит работа. Гриша почти не отходит от автовесов и бумаг. Едва пригреет сол­ нышко, он выносит табуретку и стол, устанавливает под часовенкой так, чтобы, приподнявшись, достать рукой до ползунка весов. Жарко в тесных, душных кабинах и трактористам, и шоферам. По­ ставив машину на весы, они охотно спускались на землю, взвешивали груз и заходили к Грише на доклад. Слово за слово — и зажигалась си­ гарета, на дымок тянулись другие, и взвешивание обычно затягивалось. Для сокращения этих перекуров. Гриша и выставил стол к автовесам. Водитель едва высунется из кабины, а Гриша уже приветливо и настой­ чиво помахивает ему рукой: — Поняй, поняй... Передохнешь, когда разгружаться будешь..! Кривил душой Гриша. Сообразил, что там, у зарода, остановиться не с кем, значит, перекуривать не захочется, заспешит водитель в новый рейс. — На что ты себя обрек? — попытался водворить Гришу в избушку Миша Конев.— Солнце тебя печет, пыль из-под колес донимает, труха с воза летит... Принимал бы доклады в холодке... — Не до холодка нам, Мазилка. Видал, комбайны покатили на по­ левой. стан? Не успеешь оглянуться, грузовики заберут под зерно, а вас под силос... Тебе же потом придется зимой колупаться с сеном на морозе и на ветру! — Стратег ты, Григорий Осипович, стратег! — восхитился Конев. — А как ты думал? — широко улыбнулся Гриша и так же шутливо скомандовал: — Убирай свою чумазую таратайку. Гаврилюк вон на пят­ ки наступает. Мне ж потом будешь, жалобиться, что мало заработал. Так что давай, газуй! Уезжали трактора, убегали грузовики, Гриша придавливал замком от часовни бумаги, шел к зародам. А они — каждый — с трехэтажное здание. Сенные громады неодолимо тянули к себе Гришу. Обойдет он эту крепость, исток молочной реки и хозяйской уверенности, и вольготно раздается его грудь. Запрокинет он голову, на верхушки глядя, фуражка валится долу.