Сибирские огни, 1980, № 6

102 Он входил в работу постепенно, сдерживал, осаживал себя, растя­ гивал удовольствие, разогревал мускулы, разгонял сердце до маршевой мажорной частоты, и вот тело начало наполняться горячей пульсирую­ щей кровью, каждая его клетка, которую он мог почувствовать, зазву­ чала в общий такт и лад, и скоро показалось ему, что сам он, руки, пле­ чи— это лишь механическая передача, связующее звено между огром­ ным ритмичным его сердцем и тяжелым острием кайла, которое мерно клевало и клевало меж носками* резиновых сапог вязкий грунт. Потом он оставил кайло и взял с земли подборочную лопату. А когда подчистил забой, время от времени соскребая штыковой на­ липавший на совок суглинок, то обнаружил, что голенища его сапог уже вровень с поверхностью. Не было даже намека на усталость, лишь первый пот оросил лоб и увлажнил рубаху, но Федор знал, что по­ ра передохнуть, утишить разгоряченное сердце, выровнять дыхание. Не на воскреснике, чтоб до обеда выложиться — и домой. Федор снял брезентовую куртку, стянул через голову ковбойку и остался в сетчатой майке с глубокими вырезами, открывающими скульп­ турные полукружья его широкой выпуклой груди, лишенной раститель­ ности, и мускулистую спину. Тело у него было белое, гладкое, лишь кисти рук темные. Федор оглядел себя и стянул майку. Сколько до кома­ ров осталось? Неделя, пять дней? Хоть позагорать маленько, пока никто не видит. Федор стеснялся белизны своего тела, оно казалось ему голым вдвойне, а в северной тайге какой загар? Скоро без накомарника носу не высунешь. Выкурив еще папиросу, он постоял на солнышке, послушал, как звонко поют птицы, и спрыгнул в забой. Он трижды прокайлил забой, углубился по пояс. Грунт шел тот же — сероватые мореннае суглинки с галькой и щебенкой, мерзлоты и в помине не было. Тело, даже разгоряченное работой, начало ощущать глубинный холод земли. Федор легко выбрался наружу, собрал инстру­ мент, одежонку, постоял у шурфа. Ничего, порядок. Углы еще не ровнял, а пройдены, как по отвесу, ровная кучка отвала с южной стороны. Все по науке. Следующие семьдесят сантиметров он будет кидать грунт на западную сторону, потом на северную и на восточную. Это чтоб геолог мог разобраться, где что. Лет пятнадцать назад, когда Федор только пришел в геологоразвед­ ку после армии и работал на буровой верховым — в Кузбассе это бы­ ло,— стал он свидетелем такого случая. То ли проектный разрез скважины был составлен неправильно, то ли сменный мастер не учел ско­ рости проходки, но пласт угля, на который, собственно, и бурилась сква­ жина, оказался не там, где его ожидали, и победитовая коронка, рассчи­ танная на плотные известняки и аргиллиты, в считанные секунды сже­ вала на третьей скорости хрупкий уголек. Снаряд ухнул, как в пустоту, мастер, почуяв недоброе, повис на рычаге, но поздно: керн, драгоцен­ ный угольный керн целиком ушел с промывкой в шлам. При колонковом бурении это ЧП.— составляется акт, бурение обычно приостанавлива­ ется, применяются искривление скважины и другие хлопотные и трудо­ емкие операции, а в результате страдает вся бригада. Сменный, парниш­ ка после техникума, чуть ли не в слезы. Подняли снаряд, опорожнили колонковую трубу — так и есть, проскочили пласт. Плакали и премиаль­ ные и прогрессивка. И тогда старший рабочий, многоопытный дядя Вася, смачно выматерившись, метнулся к железной печке, нагреб пря­ мо с пола две верхонки угля, которым отапливали буровую, и рассыпал, растянул по интервалу кернового ящика, а сверху глинистым раство­ ром побрызгал. У парнишки-сменного от такой находчивости 'челюсть отвисла, а дядя Вася вперил в него наглый взгляд: «Пиши в журнале: проходка велась сокращенными рейсами, выход керна семьдесят про