Сибирские огни, 1980, № 6

сердечную мышцу, если не хочешь на полдороге сыграть в ящик. Вчера справили новоселье, маленько выпили, как раз с воскресеньем совпало, хоть в поле не бывает выходных, а сегодня — начало трудовой недели, первые маршруты, первые горные выработки. Вот они, три точки заложения шурфов — по линии, через пятьсот метров друг от друга. К—тридцать шесть, К— тридцать семь, К— тридцать восемь. Почему счет не с единицы — этого Федор не знал, у геологов своя бухгалтерия. Тем не менее, нумерация ему понравилась, он улавливал в этих цифрах какой-то особый, потаенный смысл, потому что ему самому было как раз тридцать семь от роду. Первый шурф, тридцать шестой — в низинке на чистине; дерево, на котором затес с номером, метрах в пятнадцати от точки заложения. Кругом ягодный кустарник, трава вымахала уже чуть ли не до пояса. Место приятное, светлое, только дрова придется издалека носить, если мерзлота встретится. Второй шурф, тридцать седьмой, на том месте, где Федор сейчас, в редком чернолесье, покалеченном ветроломом; малосильные в север­ ной тайге деревья, все больше тонкомер. Третий шурф, под номером тридцать восьмым, в том же лесу, но на склоне. Федор почему-то не любил проходить шурфы на склонах, но право выбора принадлежало здесь не ему. Федор достал из портсигара папироску и, прикурив, сел на землю, оперся спиной о дерево, вытянул ноги. Хорошо! На душе было, как в праздник, радостно и нетерпеливо. К концу поля эти кайло и лопата так устосуют^ что не глядел бы на них, сроду их не касался бы. Но то в конце, а сейчас вот праздник, как это ни смешно кому покажется. Вообще-то не каждая работа Федору приятна, далеко не каждая. Слесарное ремесло — это его кровное, профессия, которую, как собст­ венную жену, хочешь не хочешь — люби, иначе жизнь не мила станет. Но у Федора с этим все в порядке, он и профессию, и жену выбирал по любви и пока не разочаровался. Еще нравится Федору столярное дело, но пока никак не получается заняться им всерьез, для души, чтобы руки почувствовали дерево так же отчетливо и полно, как чувствуют суть холодного металла. А вот домашней колготней — с ребятенком подолгу нянькаться или там грядки полоть, картошку окучивать, врду носить — этим Федор занимается через силу, уступая лишь натиску жены. Федор докурил «до фабрики», поплевал на окурок и одним движе­ нием встал на ноги. Не терпелось ему вскрыть все три точки, поглядеть, что там и как. Сидорок, кувалдочку и топор он оставил, взял обе лопа­ ты и двинулся на первую точку. Уже с опушки узрел чуть приметную проплешину, где будет шурф, и так, держа эту точку перед глазами, и шел на нее. Не глядя больше по сторонам, ни на что не отвлекаясь, он двумя ударами лопаты сделал ямку, от этой угловой метки черенком лопаты отложил длину, не глядя, нащупал на черенке метровую метку и от­ ложил ширину. Частыми вертикальными ударами лопаты очертил сече­ ние, поддел почвенно-растртельный слой, подрубая снизу корни расте­ ний, завернул, как половик, скатал в рулон и отбросил в сторону. Перед ним чернел ровный прямоугольник — устье шурфа. Грунт рыхлый, податливый,—-перегной с торфом и мелкой щебен­ кой. Сколько столетий накапливался этот плодородный слой? Неспешны твои дела, матушка-природа, и долговечны. А вообще-то бедна здесь земля. На штык углубился — и вот они, суглинки с галькой. Здрав- ■ствуйте, родимые, с прошлого сезона не виделись. Федор отложил штыковую лопату, взял кайло, главный свой инструмент.