Сибирские огни, 1980, № 5

32 + АЛЕКСАНДР РОМАНОВ Таблетка горькая. Воды глоток... второй глоток... Что видит он еще! — Следы своих протезных ног. А может, всё — кошмарный бред, слепое забытье! Война... Очнется он — и нет, и — не было ее!.. Очнуться б! Но опять, опять доносится приказ: — Ни шагу... до конца стоять!.. Стоит. Который раз А танки лезут, пыль клубя. Шрапнель — над головой... О нет, солдат не для себя отвоевал покой. Освободиться от войны ему не суждено. Вновь — боль. И дали не видны. И все вокруг — темно. 8 Судьба... Как много в ней утрат, жестоких перемен. Пошевелился чуть солдат и содрогнулся: «Плен!» Колес под полом слышен стук у самой головы. Взглянул — полно людей вокруг. Окликнул — все мертвы. Колючей проволокой так забит оконца лик, чтоб даже свет на лишний шаг за стенки не проник. Отцы лежат. Юнцы лежат. Глядят в рассвет, как в тьму. Солдат так крепко смертью сжат — не вырваться ему. Но вдруг замедлил стук вагон. И заскрипел. И встал. Солдат насторожился.