Сибирские огни, 1980, № 5

На миг очнулся и ожгло: всё, всех успел забыть. Он с удивленьем оглядел квадратный потолок. Сованья чувствуя предел — привстал, не чуя ног. Жена сказала: — Ты в бреду, врач запретил вставать... — Пусти,— ответил он,— пойду. Вдали я вижу — мать. Я слышу там недобрый гул, жестокий разговор. Пусти!.. Окно он распахнул и выглянул во двор. — Я принесу пальто,— накинь! — встревожилась жена. ...Вернулась в комнату. Теплынь. И — лампа зажжена. Но свет ее, как никогда, и слаб, и одинок... — Зачем! — воскликнула.— Куда! Как ты ушел без ног! Не появилось ей в ответ из мира ничего. Лишь корчился в постели след, безногий след его. Раздался лязг стенных часов. Он был неумолим. Как будто — время на засов задвинули за ним. И словно только ждал того настольной лампы глаз, не обещая ничего, затмился и — погас. Она упала на кровать. Сжимаясь в тишине, зашлась в рыданье: — Вспомнил мать!.. Не помнишь — обо мне! О, санитарный эшелон — крик боли и потерь! —• я в нем услышала твой стон. А где искать теперь!