Сибирские огни, 1980, № 5

Б У Д Н И П О Д В И Г А 169 детдомовца Ваську, и за умирающую от ди­ строфии девочку из блокадного Ленингра­ да, и за тетю Маню, по-матерински приве­ тившую его в бывшей их квартире, и за нежданную свою любовь,— за всех тех, с кем пришлось познакомиться в эти дни. «— Несколько дней назад я ехал на фронт и знал, что буду воевать, но не знал — как. А сейчас, поверите...— Он под­ нял глаза повлажневшие, в них отсвечивало желтое пламя.— Вот тут накопилось. Нагля­ делся на беженцев, на раненых, на жен­ щин... И на детишек. Вот детишки, страда­ ющие от войны, это пострашнее всего». Искренности этих слов героя нельзя не по­ верить. Увы, слишком часто, усваивая с детства абстрактно-книжный патриотизм, наш моло­ дой современник теряет его конкретный смысл. Не столь трудно наставлять: Совет­ ский Союз — наша Родина, ее нужно бе­ речь, любить и защищать. Но если за этими правильными, хорошими словами не стоит ничего реального, близкого и дорогого каждому отдельному человеку, они так и останутся словами,— громкими, но холод­ ными, пустыми. Конечно, не только в привязанности к на­ сиженному родовому гнезду проявляется конкретное ощущение Родины. Вполне воз­ можно, что вне особых, «пограничных» ус­ ловий (как мы сумели убедиться на приме­ ре с Долгушиным) оно и не возникнет. Но готовность к нему должна присутствовать в душе постоянно. Я не знаю, что для этого необходимо, но убежден, что Родина для каждого человека начинается тогда, когда неотделимость от всего, что его окружает, причастность ко всему, вокруг свершающе­ муся, становятся так же естественны и необходимы, как любые другие чувства, ощущения и эмоции, заложенные приро­ дой. — Отцы!— возникла в проходе долговя­ зая и весьма колоритная фигура с хиппо­ выми патлами, в распахнутой на голой гру­ ди стройотрядовской куртке защитного цвета. На шее парня, прицепленный за бе­ льевую веревку, болтался ржавый штопор с деревянной ручкой,— Отцы, спичек не найдется? Весь запас вышел, не подрассчи- тали. Компания студентов занимала несколько купе. Держались они дружно и скорее все­ го были из одного стройотряда. От самого Хабаровска, где они погрузились, вагон то и дело сотрясался от их песен, от их здо­ рового молодого ржания. Девушек почти не было, а парни пили всю дорогу «Таеж­ ное» пиво и спорили. Спорили горласто, азартно, так что все до последнего слова было слышно в моем купе. И о чем только они не спорили: о каких-то неизвестных мне бит-ансамблях, об автородео, о достоинст­ вах японской радиоэлектроники, о том, где лучше заработки — на курильских рыбоза­ водах или на прокладке ЛЭП. А иногда с чисто юношеской непосредственностью на­ чинались мечты вслух: куда истратить деньги. Я никогда не подозревал, что это тоже может быть проблемой, поскольку мне лич­ но постоянно приходилось сводить концы с концами: сначала в содержании самого се­ бя, когда я учился, потом — растущей се­ мьи. Среди этих ребят, как я уяснил из их же разговоров, особо нуждающихся не бы­ ло, и масштабы потребления у них были другие. Один намечал к осени обзавестись мотоциклом «Ява», другой прикидывал, сколько надо ему добавить до роскошного японского «Сони», который берет все стан­ ции мира. Третий ломал голову над тем, что лучше: прокутить свои заработки в лучших ресторанах Хабаровска и Владивостока или же на всякий случай положить деньжонки на книжку. И почти каждый говорил, что перво-наперво надо «оторвать» на толчке самые «фирмовые» джинсы, чтобы потом не было стыдно появиться в любом обще­ стве. Ну что ж, это были нормальные совре­ менные ребята, которым папы и мамы обе­ спечивали материальный минимум. Лапы и мамы честно работали ради своих детей, а дети честно занимались своим делом — учились. Учились они, скорее всего, в тех­ ническом вузе, потому что за два дня пути не был упомянут ни один сколь-нибудь серьезный фильм или спектакль, не говоря уж о книгах. Впрочем, я ошибаюсь. По оче­ реди они читали какой-то жутко затрепан­ ный детектив. , Собственно, и запросы их не показались мне сногсшибательными. Материальный уровень возрос, почему бы и не иметь мо- лодому человеку в наше время тысячеруб- левый «Сони», купленный тем более на соб­ ственные, заработанные деньги? Хуже, что запросы эти в основе своей оставались при- митивными: еще одна вещь, еще одна без­ делица. В повести А. Лиханова «Голгофа» один из героев говорит: «Вот многие думают, буду­ щее— это белые города, нарядные люди, сытые все, конечно. Я не против белых го­ родов и нарядной одежды. Я против тупой сытости, знаешь». Еще резче разговор о «тупой сытости» ведется в романе Ю. Бондарева «Берег»: «—...Прагматизм подчиняет все. Истоки и модель — Америка. Боюсь, господин Ники­ тин, что через несколько лет Советский Со­ юз тоже зажрется, и у вас тоже исчезнет духовная жизнь: машина, квартира, заго­ родный коттедж, холодильник станут бога­ ми, как на Западе. И вы постепенно за­ будете сороковые годы, войну, страдания... — Вряд ли. Хотя знаю, что нас тоже ждет испытание миром вещей». Испытание это началось. Испытание не­ легкое, и надо иметь достаточный запас духовных сил, чтобы это испытание выдер­ жать. Я далек от мысли противопоставлять «век нынешний и век минувший», мне просто трудно сопоставить духовный мир столь далеких по времени поколений, но отчего- то кажется мне, что юноши «невиданней революции» были идейно определенней и