Сибирские огни, 1980, № 4

52 ВЛАДИМИР КОНСТАНТИНОВ — Я ведь недаром задал вопрос относительно ваших намерений. И эти намерения, Сергей Иванович, голубчик, должны зиждиться не на эфирных чувствах, а на реальном осознании предстоящего шага. Да-с. А любовь? Как же, человек ведь царь природы, ее венед! Он при­ вык самые естественные чувства облачать в этакую романтическую мантию. Ах, это чудесно! Ах, это замечательно! Все беды у него от то­ го, что он мечтатель, романтик. Да-с. — Значит, по-вашем!у, любовь вымысел, сказка? — Именно, именно. Возможно, самая великолепная, самая бле­ стящая сказка для взрослых. — Но почему все беды у человека оттого, что он мечтатель? Мне. кажется, наоборот, именно мечтатели —движители прогресса. — Нет, не наоборот. Не наоборот. Да-с... К великому сожалению, но это именно так. Взять хотя бы ту же религию. Ведь вера в загроб­ ный мир —та же мечта, сказка. А теперь представьте, что религии ни­ когда не было. Выиграло бы от этого человечество? Несомненно. А лю­ бовь? Веками человечество засоряло себе мозги подобными пустяками. Отсюда, извольте, и быстротечные браки. Ах, люблю! Ах, жить не могу! Через месяц-два совместной жизни любовь, как ни странно, испаряет­ ся. А супруга, простите за грубость, беременна. Вот вам уже и драма. А если бы молодые с самого начала не были во власти этого обмана, так романтически названного,—любовь, драмы бы и не было. И ведь самое странное, мы поощряем таких молодых. Да-с. Брак по любви — это замечательно! Брак по расчету —это безнравственно! Везде, во всем трезвый и точный расчет приветствуется и поощряется. Но как только доходит до личной жизни, то здесь мы начинаем кричать о без­ нравственности. А так ли это безнравственно—строить семью на проч­ ной, крепкой основе? Отнюдь. Отнюдь. Вениамин Александрович прикуривает сигарету, потухшую во вре­ мя разговора, с удовольствием, глубоко затягивается и, слегка запро­ кинув голову, выпускает к потолку мощную струю дыма. И вообще, как я заметил, он все делает с удовольствием. Курит, ест, пьет и даже говорит, как бы смакуя каждое слово. Слова звучат весомо. От Лены я знаю, что Лотарцев заместитель директора крупного завода. Я пред­ ставляю его в кабинете с современной удобной мебелью, ибо в иной обстановке его трудно представить. По-моему, он и работает легко, с удовольствием, с такой же вот приятной улыбкой на добродушном лице, и для него не существует никаких проблем. Они могут существо­ вать рядом, до него, после него, где, когда и у кого угодно, но только не у него. — Простите за любопытство, Сергей Иванович, а кто ваши роди­ тели? — неожиданно задает вопрос Вениамин Александрович, круто меняя тему разговора. — Я живу с матерью. Она работает проводником на поездах. Отец умер давно, тринадцать лет назад, сказались последствия войны. — Да, да. Война, война. Я ведь тоже на этой войне потерял троих старших братьев. Н-да... Ну что ж, Сергей Иванович, пойдемте к да­ мам, а то как бы нам с вами не схлопотать по выговору. Мы с Леной шли по набережной. Яркий свет фонарей сбрасывал наши длинные, ломаные тени за парапет набережной. Река недоволь­ но урчала, как бы грозя снести эти бетонные берега, построенные че­ ловеком для ее обуздания. Я смотрел в этот темный поток и испыты­ вал какое-то беспокойство. Оно возникло после разговора с Лотарце- вым, и-я не мог понять причины его появления. Я танцевал, шутил, пил, а маленький колючий ежик беспокойства постоянно напоминал о своем