Сибирские огни, 1980, № 4

НА ПУТЯХ В НЕЗНАЕМОЕ 191 Такая задача не под силу традиционному герою с одномерной нравственной про­ граммой. И Акимы, и старухи Дарьи могут являть собой образец сколь угодно нрав­ ственного отношения к природе и всем, что с ней связано, но они могут быть только в роли сожалетелей, внешне активных, даже воинствующих, вносящих смуту в людские умы (как старуха Дарья у В. Распутина), но, по сути, бездеятельных. Колесо прогресса не то что остановить, чуть сдвинуть в сто­ рону с его пути — они не в состоянии. С другой стороны, деловитость, не под­ крепленная прочной нравственностью, тоже несет непоправимый вред не только при­ роде, но и обществу. Инженер, у которого отсутствует гуманитарное начало, рано или поздно из созидателя грозит перейти в свою противоположность — разрушителя. Неудивительно, что одним из принципи­ альных вопросов в романе «Яконур» стал вопрос о том, как жестокую необходимость дела примирить и совместить с хрупкой нравственностью. Не так-то, оказывается, это и просто. Не­ сложно получить результаты анализов, до­ казывающих, что спуск стоков химкомбина­ та, построенного на берегу Яконура, губи­ телен для уникальных вод озера. Гораздо труднее выбрать принципиальную и верную позицию в столь неоднозначном вопросе: быть ли комбинату на озере. С одной сто­ роны, сохранение озера, шире—природы— Дело не конкретно сегодняшнего дня, оно простирается далеко в будущее. С другой— комбинат — день сегодняшний. Он действу­ ет, его продукция нужна сегодня, сейчас, государство заинтересовано в немедленной отдаче. Правильность выбора в этой слож­ ной альтернативе определяется не только честностью и бескомпромиссностью, но и умением за нуждами сегодняшнего дня ви­ деть перспективу, а также чувствовать себя частицей единого живого организма при­ роды. Качества эти далеко не всегда заложены в человеке в готовом виде. Нравственность надо постоянно развивать и воспитывать. Вот почему с такой настойчивостью звучит в романе мотив «огуманитаривания» техна­ рей. Необходимость «огуманитаривания» начинают сознавать даже такие закончен­ ные технари, как главный инженер яконур- ского комбината Столбов, всегда с гордо­ стью считавший себя частью «огромного, мощного, всеобъемлющего, набирающего скорость механизма». Что-то вдруг пере­ стает срабатывать в этом механизме, про­ тивореча себе и себя изживая. Столбов, превратившийся в бездушный производст­ венный механизм (это ли не дошедшая до логического предела «чешковщина»), слом­ лен, раздавлен и выброшен «своей рас­ тущей центробежной силой куда-то на са­ мый край, на обочину, подальше, прочь от себя, словно стал стыдиться его, Столбо­ ва». Как-то не очень естественно выглядит рядом со Столбовым фигура еще одного производственника в романе — директора комбината Шатохина. А неестественно по­ тому, что он выпадает из тех координат, в которых выстроен «Яконур». Мало того, что Шатохин напрочь лишен понимания, необ­ ходимости «огуманитаривания»,— перед на­ ми выступает легковесный, твердолобый, закоснелый до мозга костей начальничек. Он тоже откуда-то оттуда, из пятидесятых годов. И здесь, убегая от традиции, Д. Кон- стантиновский невольно оказывается у нее на крючке. Конечно, понятно желание ав­ тора создать разные, даже в чем-то проти­ воположные образы руководителей. Но не до такой же степени. Не до измены жиз­ ненной правде. Времена кадровых бюро­ кратов, готовых лечь за справку на амбра­ зуру, прошли. С этим надо считаться. Кроме того, Шатохин-то видится как раз боль­ ше как фигура трагическая, нежели коми­ ческая и даже местами фарсовая, какой она предстает в романе. Вспоминается другой директор, другого комбината — герой фильма С. Герасимова «У озера». Того директора прекрасно ис­ полнил В. Шукшин, с поразительной силой и прозорливостью почувствовавший трагич­ ность противоречий своего героя. А тра­ гичность его в том, что он вынужден пла­ тить за чужие грехи и ошибки: за голово­ тяпство проектировщиков, чьей халатностью и нерадивостью была создана байкальская проблема, за местнические притязания и ведомственную междоусобицу, за свою не­ возможность что-либо изменить. Трагедия долга и чести, двойственной и противоре­ чивой ответственности: перед теми, кто по­ ручил ему конкретное сегодняшнее дело, и теми, кто будет жить завтра, кто не про­ стит ему погубленной природы. Созревание гуманистического начала, гу­ манизация души лежит и в основе разви­ тия образа главного героя романа «Яко­ нур»— молодого ученого Герасима. Герасим — личность незаурядная, но на первых порах ему очень недостает твердо­ го нравственного стержня и большой жиз­ ненной цели. Движет поначалу Герасимом голое честолюбие, азарт погони. Кто пер­ вым выполнит модель Яконура? Кому до­ станутся лавры? В такой постановке, как бы важно оно ни было, лишенное нравствен­ ной оболочки, любое практическое дело, равно как и любая научная идея, самодель­ ны. Так же, как нет искусства для искусства, не может быть и дела ради дела. Вероятно, поэтому так непрост и запутан путь Гера­ сима. Трудности Герасима возникают еще и от непонимания взаимосвязанности жиз­ ненных процессов. Для Герасима, с кото­ рым мы знакомимся в начале романа, диа­ лектического единства «личность — об­ щество — природа» не существует. Он индивидуалист, одиночка. Но одиночкам, как бы талантливы они ни были, не по си­ лам сложнейшие задачи, выдвигаемые со­ временным научно-техническим прогрес­ сом. Понадобится время и немалые затра­ ты душевной энергии, прежде чем Герасим поймет это и осознает себя в этом мире. Большой целью, смыслом жизни, счастьем и долгом становится для Герасима Яконур: «Он обнаружил целый мир людей, о су­ ществовании коего не подозревал, мир для него совсем новый, незнакомый, непривыч