Сибирские огни, 1980, № 4

188 АЛЕКСЕИ ГОРШЕНИН прозаиков, как В. Белов, В. Астафьев, ф. Абрамов, В. Лихоносов, Ю. Казаков, В. Коньяков, В. Распутин и многих других. В обновлении типа и в совершенствова­ нии владения художественным инструмен­ тарием классиков видит, кстати, самый на­ дежный путь к увеличению количества шедевров, повышения качества литературы В. Шапошников. Несомненно, овладение тайнами мастер­ ства классиков повысит (и без того доста­ точно высокий) общий средний уровень нынешней литературы. А литературная практика, в особенности опыт лучших пи- сателей-«деревенщиков» по'казывает, что творческое переосмысление классических традиций позволяет отыскать в характере русского человека неожиданные грани. Но сам-то этот характер давно знаком и никакое «обновление» не в силах изменить его основной сути. Сам-то характер там, в прошлом, или уходящем, но не в сегодняш­ нем и уж тем более не в грядущем. Он сформировался как обобщенный тип до конца, художественно почти совершенен — осталось добавить к нему несколько незна­ чительных штрихов, и можно говорить, что он честно отслужил свой век в литературе. Мы все, конечно, вышли из гоголевской «Шинели», но сколько же можно ее латать да перелицовывать? Пора бы, следуя при­ меру Акакия Акакиевича, начать шить но­ вую. Ах да, конечно, мы позволяем себе глу­ миться над традицией, мы забываем, что «шинель» эта побывала на плечах чуть ли не всех русских классиков. И все же в на­ ше время, когда мы достигли некоего пре­ дела в разработке общечеловеческого, когда известны практически все условия и типические обстоятельства проявления об­ щечеловеческого, когда создан русский национальный характер во всей его много­ гранности, следует, Видимо, особое внима­ ние обратить не на очередное обновление и не на еще более успешное использование художественного инструментария предше­ ственников (хотя в рабочем процессе пи­ сателя это было и остается непременной задачей). Необходимы поиски принципи­ ально нового типа, нового героя литерату­ ры, причем героя положительного, актив­ ного, отражавшего бы преобразовательский пафос сегодняшней жизни. Необходим и поиск новых жизненных пластов и совер­ шенно новых художественных средств их освоения. Что касается традиции, то она — не в подражании, не в копировании классических завоеваний, не в добавлении ничего уже не значащих штрихов на великом полотне; традиция прежде всего заключена в пере­ нимании того высокого мятежного духа борьбы и нравственных исканий, который так высоко вознес русскую литературу и который — увы — многие современные пи­ сатели слишком поспешно посчитали «от­ работанным паром». Ну, и чего, казалось бы, проще — при­ ступить к разработке новых жизненных пластов. Могучих социальных потрясений, которые перетряхивают жизнь общества снизу доверху, нынче нет, но это не значит, что жизнь остановилась. Ее течение только умерилось, ушло в глубину. К тому же, есть в наше время события, которые внеш­ не сродни хотя бы событиям 20—30-х го­ дов. Это великие стройки сегодняшнего дня — КамАЗ, сибирские нефтепромыслы, БАМ; все это требует художественного во­ площения, являясь неплохим для писателя исследовательским материалом. И пишут, довольно активно, неплохо иногда. Можно привести целый список имен, занимающих­ ся одной только «сибирской» темой. Но от­ чего же тем не менее не появилось пока произведений, равных по силе таким (возь­ мем пока лишь чисто производственную те­ му), как «Время, вперед!» В. Катаева, «Це­ мент» Ф. Гладкова, «Соть» Л. Леонова, «Танкер Дербент» Н. Крымова? Обратимся к одному из немногих произ­ ведений о Байкало-Амурской магистрали — повести Б. Машука «Трудные километры». Автор знакомит читателя со своими геро­ ями в ночь решающего штурма. «Задача та­ кова: кровь из носу, но завтра мы должны быть на сто третьем»,— призывает рабочих начальник мостопоезда Лютов. Подобная «пиковая ситуация» достаточно традицион- на. Не будем пока обвинять Б. Машука в злоупотреблении расхожей схемой. Как-ни­ как писатель стремится дать характеры героические, соответствующие величию и размаху «стройки века». А момент предель­ ного напряжения сил всегда помогал до­ стичь этого кратчайшим путем. «В эту ночь они обязаны уйти на трассу. И сделать почти невозможное, превышаю­ щее понятие о пределе человеческих сил». В повести взаимодействуют два типа ге­ роя: герой коллективный — рабочие мосто­ поезда, шире — строители магистрали, и герой-личность в лице инженера Лютова. Они неразрывно связаны. Инженерная мысль Лютова, его деловые и организаци­ онные качества помогают четко, слаженно выполнить труднейшее задание. Но чего бы стоили все старания Лютова без воли, му­ жества и самоотверженности рабочих! Как же реализуются авторские заготовки? Повесть очень густо населена. Десятки эпизодических персонажей должны, по мысли автора, стать штрихами коллектив­ ного портрета строителя БАМа. Тем не ме­ нее коллективного портрета не получилось. Увлекшись напряжением момента, Б. Машук выпускает из поля зрения главное — сущ­ ность современного рабочего человека. Строители магистрали в повести «Трудные километры» больше интересны как произ­ водственные единицы, выполняющие кон­ кретное задание, чем люди, обладающие «тайным, личным миром». Да и о каком внутреннем мире может идти речь, если характеристики рабочим мостопоезда да­ ются автором с беспристрастностью лично­ го дела отдела кадров? Это тем более печально, поскольку сама ситуация, напря­ жение момента переданы довольно живо, местами даже захватывающе. Однако не­ умение создать полноценный художествен­ ный образ отрицательно сказывается на всей повести, которая в целом скорей и не по-