Сибирские огни, 1980, № 4

Я помню дороги иные — дороги в чужбинном краю, где я вспоминал Ленинию — родную Россию мою. И помню другое: не к другу, совсем не к родне по родству,— в каникулы, в зимнюю вьюгу я просто приехал в Москву. И — что еще мотнет быть проще, кого мне искать вдалеке! — я вышел на Красную площадь, мак был, с чемоданом в руке. Мгновение это застыло — мне площадь поныне видна. 8от здесь я обрел в себе силу м дороге, где завтра — война. Ко мне приходила на помощь, когда разверзалась земля, высокая синяя полночь над острою башней Кремля, мне с башни светила на бруствер звезда, алой крови алей, и с тихой отеческой грустью стоял, как в ту ночь. Мавзолей, когда я беспечным студентом ' не знал еще счастью цены, а свет проходил по ступеням у строгой, как совесть, стены, скользя по гранитным уступам, ночную рассеивал тьму... Мы вечны. И мы не уступим Отчизны своей никому. Я с ней побеждал и трудился, учился борьбе и добру. Пойми, для нее я родился и с ней никогда не умру! И, кажется, тысячу Жизней по этой земле я пройду, как шел на защиту Отчизны бойцом в сорок первом году. Иду в Мавзолей по ступеням. Стучащее сердце, замри! Так медленно, так постепенно иду, словно к центру земли. Там Ленин из прошлого в вечность в стеклянном своем корабле плывет, как космический светоч для счастья людей на земле.