Сибирские огни, 1980, № 4

СИБИРСКИИ КОДЕКС ЗДОРОВЬЯ 127 «сауны», после пару не пивком прохлажда­ лись, а в снегу освежались! Хвори травками выживали! Одно слово — закаленный народ, богатыри! И видится такому оратору заимка в глу­ хой тайге (хотя сам живет в девятиэтажке), снеги белы (дымы котельных массива), ти­ шина вековая (самолеты гудят над домом), медведь на рогатине (болонки на повод­ ках), курная банька с кваском на камнях (хилый душик с огородной лейкой), и... ов­ ладевают таким оратором противоречивые чувства, приглушается пафос, появляются нотки сомнения. — С другой стороны — конечно...— заду­ мывается он,— не в тайге ведь нынче жи­ вем. Кедровую шишку и ту на базаре не враз купишь. С медведями даже в цирке бороться перестали — профессионалы опа­ саются, любителя вряд ли найдешь, разве что уж совсем пьяного. На работу не на лыжах бегаем, а в троллейбусе, а скоро и в метро. Лечимся не травками, а такими снадобьями, что и не сразу выговоришь, не считая уколов, которым и имя-то не всегда знаешь, а только' помнишь — куда... Тогда как же, спрашивается, эти чудо- богатыри, промороженные до закалки, не болеющие, не чихающие, по сто лет в су­ ровом краю обитающие? Возможно, они есть в глубокой тайге, но в нашей девяти­ этажке что-то таких не замечал. А замечал другое. Из пятой квартиры на втором этаже токарь обратно в Молдавию уехал. Из-за жены. Ей тут оказался «не климат» — зады­ халась. Потеряли рабочего. А ведь они в Сибири позарез нужны. Или взять моего соседа-художника. Он все таежных охотни­ ков рисовал — -снайперов и долгожителей. И сам охотником был — ух, заядлым! Вся квартира в рогах и шкурах. На охоте его и трахнуло по сердцу. Дед у него все сто до­ брал, а внучек при сорока с небольшим в общество природной охраны пошел — пос­ ле инфаркта. И теперь всех охотников му­ торными словами обносит. «Нет, что-то тут не так,— приходит в кон­ це концов к выводу наш размыслитель.— Надо, пожалуй, разобраться, почему одним в Сибири «климат», а другим — нет? Сиби­ рякам, говорят, на юге не по здоровью, возвращаются многие. Выходит, что не вся­ кая местность человеку подходит и не вся­ кий — к любой местности». И если сказать размыслителю, что он коснулся одной из главных научных проб­ лем Сибирского филиала АМН, он поначалу удивится. Слово «адаптация», пока еще не вошед­ шее в русский язык как «трактор» или «мотор», пригодно для специальной лите­ ратуры, а не для массовой пропаганды, ко­ торая должна быть простой, ясной и до­ ходчивой до каждого. — П-пачиму пугаешь? — раздается весе­ лый голос новосела, сменившего Баку на Нижневартовск, дерби на биатлон, Каспий­ ское море на прорубь в сибирской речке, старый промысел на тюменскую новострой­ ку.— Ты думаешь, что мороз за тридцать хуже, чем жара за пятьдесят? Что тропиче­ ский ливень неделю приятнее тихого -сне­ га? К чему легче -привыкнет человек? Прав­ да, фрукты, конечно... Но фрукты не климат...— их можно возить куда угодно. Мой дядя их возит сюда и кооператив то­ же... У меня вчера родился сын! Пусть си­ бирский климат привыкает к маленькому кавказцу и не пробует его пугать! Я ему расскажу, как пугали меня и как я совсем не испугался! Если бы рядом оказался художник, то он обошелся бы двумя самыми контрастными красками, запечатлев на снежном фоне вы­ сокого сухопарого брюнета на лыжах, бе­ лозубую улыбку на почти черном от загара (сибирского!) лице, сверкающие большие глаза, -которые, будучи, как всегда, «зерка­ лом души», выражали молодость и здо­ ровье. > Впрочем, такое же -выражение можно прочитать на лицах многих новоселов — русских, украинцев, белорусов — в других краях и областях за Уралом, где они посе­ лились. Тогда -как же быть с адаптацией! Нужна она или не нужна? В истории Сибири есть много удивитель­ ных пророчеств, сделанных людьми, кото­ рые, открывая для себя этот край, задумы­ вались над его будущим. «Российское могущество прирастать бу­ дет Сибирью»,— этими словами встречает Новосибирск у своих главных железнодо­ рожных ворот, на здании первого сибир­ ского «небоскреба» — 24-этажной гости­ ницы. Для красноярцев стала «библейской» че­ ховская строка-раздумье у Енисея: «Какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега!» Однако заметим, что не одна лишь вели­ кая -река — «Енисей могучий, неистовый бо­ гатырь, который не знает, куда девать свои силы и молодость», родила в великом писа­ теле уверенность, что разгуляется здесь человек с удалью, «какая нам и во сне не снилась». Вспомните: с енисейского берега Чехову открывались «горы, напомнившие мне о Кавказе, такие же дымчатые -и меч­ тательные». Может быть, они привлекли сюда грузи­ на из Рустави, станочника, которого я встретил в Красноярске на комбайновом заводе? Может быть, целинники из центральной России, с Украины, Белоруссии, Молдавии нашли в прииртышских и приобских степях картины и черты родных мест в сибирской природе? Не только ученые-географы, а любой си­ биряк, который поездил по своему необъ­ ятному краю, засвидетельствует, что в нем есть и «дымчатые и мечтательные кавказ­ ские горы», «волжские» плесы, «днепров­ ские» пороги, «запорожские» степи, «кар­ патские» леса, «молдавские» виноградники (на Алтае). Сибирь вобрала в себя удивительным об­ разом черты -многих народом обжитых зе­ мель страны нашей. Ее богатства на земле (да и под землей) были словно с замыслом прикрыты суро­ вой стражей снегов и морозо-в. Казалось, *