Сибирские огни, 1980, № 4

104 ВАЛЕНТИНА ПЬЯНКОВА и всей центростремительною силой затягивает внутрь себя Париж, как лодка легкая в водовороте, хону к родному берегу пристать... * * * Шум в голове.* Нехватка витаминов. Замедленная, путаная речь. Остерегаюсь затяжным, глубинным, свободным вдохом легкие обжечь. Крест-накрест, набегая друг на друга, в снегу разрывы, трещины, следы, как будто после долгого недуга земля снимает гипсы и бинты. / Бледнее и значительнее лица — скорей печаль, чем авитаминоз. В скворечне скоро птица поселится, и это нас растрогает до слез. Любой пустяк исполнится значенья, когда увидишь, ошалев слегка, как во дворе знакомые качели качаются одни, без седока. Вон чей-то взгляд нацелен, словно в тире, и хочется без смысла, просто так, в полуреальном черно-белом мире самой сменить и облик, и лета. * * * Здоровайтесь, здоровайтесь со мной, вы все, кого я каждый день встречаю. Внезапно, неожиданно, нечаянно здоровайтесь, особенно весной. Так рады все, идущие одни, случайно добрый чей-то взгляд увидеть. И ты их постарайся не обидеть и просто головою им кивни. Порою я так радостно живу от утра раннего до поздней ночи затем, что нас таинственно и прочно приветствие связало наяву. Не пожалейте слова одного, движенья одного не пржалейте. Так страшно одиночеством болеют. Здоровайтесь, спасайте от него.