Сибирские огни, 1980, № 3

НА ПЯТИ ЭТАЖАХ И ВОКРУГ 7 войну закончила в Маньчжурии и оттуда прямиком укатила на Север­ ный Кавказ. Теперь ей предстояло встретиться в Доме художников и с Шигаре- вым, и с Василием Тонконоговым, и еще с тремя заозерцами, не считая только что проснувшегося Оглухова. Тонконогов до сих пор третьего участника расправы называть не хотел: он только уверял, что Семена Шигарева в ту ночь на кладбище не было. Ему и верили и- не верили. Предстояло выяснить хотя бы те­ перь, чью тлеющую папиросу видела тогда Лорка возле кладбищенской часовни. Как видите, приезд Ларисы уже намного весомее клея, опрокину­ того в сапог Петром Андреевичем Штучным. А уж пробуждение Оглу­ хова обрушивалось как пудовая гиря на аптекарские весы. Мало того, что человека уже и в живых не числили —воскресение его могло по­ влечь за собой и еще одно расследование. Если, конечно, проснулся По- тап Остапович в здравом рассудке и ничего из событий, предшествовав­ ших полууспению, не заспал. Он потомственный заозерец: прадед его переселился туда еще в 1871 году. Потап в тридцать пятом работал на кирпичных сараях, случалось, клал печи —и отменные печи! —зимой гончарил, писал ко­ пии маслом на березовых плашках овальной формы —заозерцы до сих пор уверены, что лучшего художника у них не было и не будет. В дру­ гое бы время из него вышел великолепный иконописец. Я помню, как он похвалялся нарисовать белилом у мухи на лбу череп с костями и, думаю, нарисовал бы. Школу Оглухов оставил в пятом или даже четвертом классе, а все- таки отважился ехать вместе с нами, девятиклассниками, в художест­ венное училище. Общеобразовательные, как и следовало ожидать, за­ валил, но его приняли. С условием, если в первом полугодии наверста­ ет за семилетку. В зимние каникулы Оглухов съездил в Заозерск, распродался, привез с собой осиротевшую племянницу, девчушку лет одиннадцати, Катерину. Работать устроился сначала в кооперативное товарищество художников —лепить и отливать из гипса буквы и прочую мелочь для оформителей. Потом ушел на картографическую фабрику. Было ему в то время уже далеко за двадцать. И хоть проучился он всего полгода —■мйогие из однокашников помнят его еще по училищу. Лысых, кроме Оглухова^ у нас больше не было. Лицо почти квадрат­ ное, цвета каленого кирпича, побито оспой, глаза и брови черно-ржа­ вые, ходил увалисто и широко расставлял тяжелые ноги: рисовали его в виде орангутанга с сократовским черепом. И еще деталь: ноздри у Потапа не вниз, а почти вперед, и когда он на тебя смотрит, то смот­ рит, кажется, еще и ноздрями. После войны Оглухов вернулся к художникам. Стал еще кряжи­ стее, с могучим загривком, приобрел привычку заламывать руки за спину и смотреть исподлобья. Работал по стеклу, овладел шелкографией, через год с небольшим назначили его начальником оформительского цеха, избрали в правле­ ние, а вскоре волею судьбы и случая Оглухов (теперь уже Потап Оста­ пович!) оказался временно исполняющим обязанности председателя правления. Найти человека на должность председателя не так-то про­ сто: зарплатишка маленькая, а работа хлопотная, вот и пришлось По- тапу Остаповичу два года председательствовать, а потом, после упразд­ нения товарищества, больше года отсидеть в кресле директора Худо­ жественного фонда. Еще до него купили художники векладчину «Волгу», наняли шо­ фера, но при Оглухове Москва этой штатной единицы на грядущий год