Сибирские огни, 1980, № 3

6 ВЛАДИМИР ПОЛТОРАКИН идет в сторону кладбища. Может быть, ей хотелось показать свое бес- страшие, бросить вызов тлеющим папиросам и разбойному свисту? Мысли мои были невеселыми. Сейчас, думал я, Лорка встретится с Шигаревым. Я нужен был ей, чтобы подразнить Сеньку. Я для нее и не парень вовсе —мальчик с девичьими умилками на щеках. На кого бы другого из наших ребят вот так, без купальника и даже без луны в небе, из воды не вышла бы. Потом, через много лет, думал я еще и так: «А вдруг это был мой звездный час? Судьба мне его бросила, а я, дурак, прошел мимо». Я не спрошу Лорку никогда — что это было... ...Тогда возле часовенки ее встретили братья Тонконоговы. За­ хлестнули на руках сыромятные петли; большой железный крест ока­ зался рядом. Они на нем ее и распяли. Был с Тонконоговыми кто-то еще и третий, близко не подошел, она видела лишь огонек его папиросы. «А что же ты, Сеня?» —спросила она его, как ей показалось, весело и с вызовом. Решила почему-то, что это Семен Шигарев. Висеть бы ей до утра, кабы не Потап Оглухов. Он был тогда тоже безнадежно влюблен в Лорку; не умея танцевать, ходил и в клуб, и на танцплощадку, а потом караулил ее возле своих ворот на лавочке, вы­ куривая по пачке «Беломора». Домик его был на берегу речки, у мо­ ста, угловым; у Лорки других дорог домой не было, только через этот мост. Зачем он ее караулил, не знаю, не знал и сам Оглухов. Даже если девушка шла одна, он позволял себе лишь обронить негромко и тоном стороннего наблюдателя фразу, почти всегда одну и ту же: — А я думал, ты давно спишь... Караулил он ее и в ту ночь. Вот уже вроде бы по всем расчетам По- тапа, Ларисе давно пора пройти мимо него, а ее нет и нет. Случалось такое и раньше, и Потап уходил спать, а тут —как потом рассказы­ вал—держит его какая-то сила; и папиросы давно кончились, и вста­ вать завтра с петухами, а он сидит, как нанятый. Не было других дорог домой и у братьев Тонконоговых. Когда коло­ кол на пожарной каланче отбил два часа ночи, услыхал Потап на том берегу дурацкий смех Васьки и сипловатый голос его братца. Братья пошли через мост, кто-то третий вернулся в переулок. Луна за тучами, кто —не видно. Поравнявшись с Потапом, братья остановились поку­ рить, и Васька, приплясывая и суча локтями по ребрам, сказал (сдуру, конечно), что эту разноглазую ребята вроде бы собирались привязать на крест. «Бреши»,—сказал ему как можно ленивее Потап, но когда братья ушли —.ринулся на кладбище. Лариса просила его ничего никому не говорить. Он говорить и не собирался, просто нашел у себя во дворе добрую дубинку и отправился к Шигаревым. Семена, сказали ему, дома еще нету. «Ах, нету! А может, прячется?» Выхлестал дубинкой у Шигаревых все окна и—к Тонконо- говым. Дверь у них в хибаре вышиб; старший, Витька, на него с фин­ кой, он Витьку дубиной по рукам, свалил и его же финкой отполосовал долговязому ухо. Ваську с полатей во двор выволок, на'одну но.гу на­ ступил, другую вверх тянет, хотел из одного Васьки двух сделать, совсем очумел. Шигарева через полчаса на мосту, встретил, идет Сенька под лунным светом, торопится, кричит издали Потапу: «В чем дело?» Прикинулся, варнак, что ничего не знает. Потап его одной рукой за грудки, другой за ремень и через перила —спиной вниз. Целился на сваи (их много торчало из воды от старого моста); не промахнись — позвоночник так бы и хрястнул у Сеньки Шигарева! С тех пор никто из заозерцев Ларису Метелину не видел: утром чуть свет она уехала, как потом выяснилось, в Киев, поступила там в медицинский институт, в сорок первом ушла на фронт, была у партизан, /