Сибирские огни, 1980, № 3

76 ВЛАДИМИР ПОЛТОРАКЙН — Надо бы еще одну копию. Шигареву на память. Дом успели оповестить. В комнате' человек сорок обитателей Дома У дальнего торца стола Метелин голосами Тонконогова и Шигарев пересказывает отдельные места телефонного разговора. Перед ним н столе магнитофон. Ленту еще не прослушивали, ждут Шигарева. Та же, чуть поодаль, Вася. Промокший, шляпа на самоваре в нише, руки то левую, то правую—кидает на рыжий загривок, ногой ногу по чесывает. Дубицкий уходит вперед, мы остаемся у квадратной колонны. Пере нами оказывается Безлобов. Стоит как вкопанный, не шелохнется, рук в карманах синего халата, широкая поясница и тяжелый зад плотно об тянуты халатом. Слева, у колонны, в креслице —Оглухов. Голову све сил, локтями в колени упирается, в руках кепка. — Где Чулымов? —властно спрашивает по ту сторону стола Ду бицкий. Чулымова нет, уехал, оказывается, на творческую дачу. Нет в комнате и Сергея Николаевича Пострехина. Говорят, не захо тел спускаться и терять время на чепуху. У Кержина пальцы левой руки прижаты к виску, в глазах скорбь растерянность. Меня берет за локоть Юрий Кириллович. — Жаден человек до зрелищ!—говорит он.—Рапеп et сшсепвеп! Хлеба и зрелищ! — Сам-то не усидел,—кидает Алабата ему. — О себе и речь,—говорит Юрий Кириллович.—А смотрите, как разместилась толпа. Какой ритм. А стол. Как в нем отражается Дубиц кий. Игральная карта. Король пик. А я-то думал, что Юрий Кириллович после нашего разговора за бьется в щель и не появится в Доме художников недели две-три хотя бы. Вдруг все оборачиваются к двери. По комнате летит шелест удивле ния. Входят Шигарев и Лариса. Голова у Шигарева гордо вскинута, н лице ухмылка поплясывает. Он в чесучевом костюме и обвешан аппара тами, как в день моего приезда. У Метелиной глаза сверкают алмазами, рубиновые камни в сереж ках—углями, горящими на ветру. Левая рука на сумке, ремешок на тянут —того и гляди, лопнет. * Дубицкий включает магнитофон. — Мне нужен Семен Викторович Шигарев,—раздается в тишине записанный голос Тонконогова. — Что тебе от меня надо? Короче!—отвечает вместе с магнитофо- яом живой Шигарев. Через комнату идет Илин. В руках у него две серенькие папки. — Прежде чем начать с тобой войну,—предупреждает записанный Тонконогов,—я должен предупредить тебя вот о чем™ Директор уже по ту сторону стола. Метелин что-то ему говорит, заслоняет магнитофон. Ню директор дергает за шнур, и магнитофон умолкает. — Делать вам нечего,—говорит Илин унылым голосом и всех долге разглядывает с укоризной.—Вы что, не знаете Метелина? В живом шар же он вас играть заставил, и вы играете! Вот! —Илин поднимает над головой принесенную папку.—Это личные дела Тонконогова и Семена Викторовича. Один из них, Тонконогов, демобилизовался в мае сорок шестого, другой в августе. Так что вместе они никак ехать не могли. И вообще, вся история с иголками, хлебными карточками и прочим при­ думана Метелиным. Это одно. Второе: да, Тонконогов оклеветал Потапа Остаповича. Но соучастником Тонконогова был отнюдь не Семен Викто­ рович, а брат Тонконогова. Вот он, официальный ответ прокуратуры на