Сибирские огни, 1980, № 3

НА ПЯТИ ЭТАЖАХ И ВОКРУГ 5 Та ночь -выдалась ветреной, купаться никого не поманивало, ребя та наши куда-то вдруг все подевались; то, бывало, драки из-за Лорки, тут —никого. Пошли мы с Лоркой вдвоем. Лампочки на площадке по­ гасли, музыка утихла, небо в тучах, темно. И вдруг лунный свет. Выбе­ лил высоченные стволы берез, закачался зелеными пятнами среди кре­ стов и надгробий —красиво! Проходя мимо старой часовенки, увидали мы впереди слева и низ­ ко у земли два тлеющих огонька; они потухли, когда мы с ними поров- нялись. Лорка сказала, что это вышли из могил покурить при луне друзья-покойники; она весело их окликнула, круто взяла влево —три темные, едва различимые фигуры поднялись над могильным холмиком, метнулись испуганно за часовенку; Лорка окликнула Витьку Тонконо- гова, узнала его по белым брюкам, Витька не отозвался. Шпана за- озерская. Младший Тонконогов, Васька, успел обчистить чью-то по- гребушку, а сюда пришли, чтобы съесть украденное —так мы ре­ шили. Купались мы каждый на своих песках. Вода кажется теплой, ласко­ вой; слышу —плывет Лорка в мою сторону, я скорее на берег и оде­ ваться. Она вышла прямо на меня, угодила под лунный свет, отверну­ лась к воде, вскинула руки, чтобы отжать волосы, стоит, как мраморная статуя в музее, ничуть меня не стыдясь. Ветер доносит со стороны кладбища разбЪйничий свист. Лорка тихонько смеется и говорит, что за нами кто-то наблюдает. Лунный свет уходит за речку, Лорка бежит одеваться. От песков ей ближе всего домой через прудок (так называли у нас мостик-запруду на восточном конце Заозерска), но Лорке взбрело в го­ лову проводить меня до гривы, на сугатовскую дорогу. Мы бежим ни­ зиной в сторону кладбища; на гриве у дороги дымят назьмы, кое-где над дымящими кучами взметывается огонь. Лорка черной кривулиной разворошила одну кучу, жаркое нутро кучи и красный дым подхватило ветром, Лоркина черная юбка, расклешенная и почти до пола, мечется на ветру (такие длинные юбки носила тогда у нас только она), лицо или пылает, освещенное огнем, или обольется холодным светом луны, когда Лорка смотрит в сторону кладбища. До него —рукой подать. И Лорка уверена, что оттуда братья Тонконоговы и еще кто-то продол­ жают следить за нами. А вот кто? Не Сенька ли Шигарев, наш девяти­ классник, недавно проигравший сражение за Лорку? Витька Тонконо­ гов—его давний приятель, и, кроме того, так по-разбойничьи свистеть умеет у нас один Шигарев. Лорка бросает кривулину в огонь, подходит ко мне. Ей надо было подразнить Сеньку (об этом я догадался после). Верхняя пуговица на ее блузке (какого же она была цвета?) не застегнута. «Посмотри, какие у меня горячие руки и как здесь»,—говорит она, касаясь пальцами шеи и опуская их ниже. Потом спрашивает, читал ли я «Суламифь», и если читал, то помню ли, что у любимой жены Соломона грудь даже в самые жаркие ночи оставалась прохладной. Глаза у Лорки разные, один серый, другой темно-синий, причем, разные не только по цвету: серый мне всегда казался теплее, покойнее, в синем поблескивал насмешливый ум. Я, конечно, сробел в ту ночь, стою дурак дураком, того, что Лорка просто дурачится, не вижу или не хочу видеть. Она смотрит в огонь, ро­ няет руку, говорит ласково и раздумчиво: «Эх, Гришка! Был бы ты хоть годика на два постарше...» Я молчу. Мне уже и того много, что выпало в эту ночь. В городе на пожарной каланче бьют в колокол. Час ночи. Лорка спохватывается: она совсем забыла, что мне надо идти в деревню. Мы прощаемся. Шагов через двадцать я оглядываюсь и вижу, что Лорка