Сибирские огни, 1980, № 3

ВЛАДИМИР ПОЛТОРАНИН - — Сподобился. Идет коридором, как из рая вернувшийся. Будто ничего и не было. Знает, конечно, что по срокам давности неподсуден. Я в то, что он выборочно забыл какие-то неприятные для него эпизоды, не верю. Может быть, прав Чулымов: не могли разве подсказать Оглу- хову, как вести себя? Или внушить еще спящему. — Опять ты за свое! —Игнат Павлович ударил кистями о колен­ ку, мелкие брызги полетели с кистей под ноги Дубицкому. Андрей —кулаком в ладонь, как пестом в ступу; глаза сощурил, желваки под ушами вздулись. . — Ну, хорошо,—сказал почти примирительно.-^- Допустим. Допу­ стим! Оглухова Тонкбногов оклеветал. Кто тогда? Кто? Пойдем по пути исключения. Ты не мог? Нет. Он? —Глаза Дубицкого, как черные лез­ вия, полоснули меня. Алабата, сказавши: —Нет, батенька, этим уж ты занимайся без меня! —пошел из мастерской. Дубицкий, удивляясь и досадуя на себя, проводил его взглядом до двери, сел рядом со мной, помолчал и уже спокойно спросил, кивая на стену, отделяющую его мастерскую от мастерской Юрлагина: — К этому не заходил? Сегодня он здесь.—В моем жесте или взгляде Андрей мог уловить сомнение.—Здесь,—повторил он.— Не слышно? Тигра в лесу тоже, говорят, не слышно. Лапы у того и другого мягкие, пока когтей не выпустят. «Неужели вам, Пелагея Савельевна, никто до сих пор не отважился сказать, что занимаетесь вы профанаци­ ей?»—передразнил он Юрлагина.—Сам-то почему теперь только от­ важился? Когда она по его наущению поливала тут неугодных Юрию Кирилычу и на собраниях, и на обсуждениях выставок, тогда этого бы ей не врезал. Мефошу «Цицерона» (тот сунулся к нему зачем-то в ма­ стерскую) выставил: «И не путайся у меня под ногами, прощу тебя!» А не он ли, Цицероша, служил когда-то ему верой и правдой? Шигаре- ва из города выгнал, когда тот попался на церковных махинациях. Что­ бы самому не запачкаться об Шигарева: при разборе могло выяснить­ ся, что посвящен был Юрий Кирилыч в Сенькины работы по реставра­ ции церкви. А меня? Меня за что вышвырнул из председателей? За то только, что не представил в его личное пользование машину, вскладчи- ну купленную. — Теперь-то у тебя с ним вроде бы мир да любовь,—сказал я. Дубицкий на это со злой усмешкой: — Дружба барина и холопа. Повисни я над пропастью —руки не подаст. Он стал снимать халат и объявил,' что сейчас мы с ним поедем к Метелину; Алексей и Лариса уже часа четыре как прилетели из Алма- Аты. * — И ждут нас не дождутся, тебя особенно,—сказал я. Дубицкий замер, левая рука у него осталась в рукаве халата. — Что ты имеешь в виду? — Ничего. У них может оказаться Оглухов. — Только и всего?—Андрей, медленно выворачивая рукава хала­ та, освободил левую руку, халат бросил на стул.—Если только это — не бойся, в перебранку с Оглуховым не вступлю. Но ты сначала имел в виду не Оглухова. Я чего-то не могу понять. В чем дело? В чем дело! Он не знает! И я сказал Дубицкому, что Лариса не мо­ жет простить ему Ольгу Хуторанскую. Андрей помрачнел. — Этого я и сам не могу себе простить,—сказал он угрожающе, будто это его непрощение себя уже давало ему право не принимать во внимание чье-то еще непрощение.—Ну, почему? —спросил он у прост­ ранства перед собой.—Чертом я, что ли, меченый? Как началось тогда с Ольгой, так до сих пор обвал за обвалом. На пятерых е лихвой хва-