Сибирские огни, 1980, № 3

Ушел Вася, прошлепал своими ластами через вестибюль, проводил его взглядом Вадим Романович, потрогал себя пальцами за виски, ска­ зал раздумчиво: — Ну, хорошо. Вася —бог с ним! Да и братец его, уголовник отпе­ тый. Какой с них спрос? Да ведь третьим был кто-то... Неужели все- таки Шигарев? Непостижимо! Любовь —не шахматы, у нее ничьих не бывает. Побежденным оказывается тот, кто больше любит. Кто-то один (лучше, если это будет мужчина) должен висеть на дыбе с тем,-чтобы другой разводил под ним огонь. Гореть на таком огне, чтобы он не по­ гас —величайшее счастье. Кто этого не испытал, тог обойден судь­ бой... Мы помолчали минуты две-три, вспоминйя. Вадим Романович вздохнул тихонько и уже другим тоном стал говорить, что зимой испол­ няется круглая дата со дня появления на свет божий кооперативного товарищества художников, и Союз вместе с фондом решили заказать кому-нибудь из журналистов или писателей свою историю. Заказать. А разве мы сами не могли бы? Он, я и еще Алексей Метелин. — Я пытался писать одни,—сказал Вадим Романович,—Но аппа­ рат моей памяти далеко не совершенен. Как бы это поточнее? В нем словно бы не всегда срабатывал затвор, отсюда множество провалов, белых или, если угодно, темных пятен. Правда, отдельные картины я вижу во всем богатстве их красок, наполненными звуками, запахами и, главное, настроением; я помню состояние своей души в тот или иной момент моей жизни. У меня, ты же знаешь, душа поэта, когда-то в юно­ сти я был слугой двух господ, и если бы так не любил краски... Алеша (ты об этом тоже знаешь) хорош йа коротких дистанциях, он сприн­ тер, а здесь нужен марафонец. Без тебя не обойтись. Я думаю, непло­ хой получится симбиоз. А я подумал, что если мы возьмемся втроем писать историю, то писать придется одному мне: Алешка через неделю остынет, Вадим Ро­ манович будет говорить о состоянии своей души, а я —тащи воз, пере­ лопачивай сорок лет жизни творческого союза и производственных ма­ стерских фонда. — Поглядим,—говорю уклончиво.—Попробовать можно, а лучше бы все-таки нанять кого-нибудь из молодых литераторов, ничего не знающего о художниках, так оно будет лучше, история напишется объ­ ективнее. Кержин развел руками. Мы направились из зала, Вадим Романо­ вич еще раз остановился перед этюдом с Ларисой Метелиной и стал го­ ворить, что люди .под старость становятся немного мистиками. Спросил, знаю ли я, о чем он сейчас подумал? Я не знал, конечно, и он поведал мне свои думы. Вот они: а не надо ли было случиться тому, что случи­ лось? Не то вдруг вышла бы Лариса за него, вот такую немощь, за про­ хиндея Шигарева, за дикого нравом Дубицкого или даже за Юрия Ки­ рилловича Юрлагина. — Хотя, кто знает,—усомнился тут же Вадим Романович.—Мне тот же Юрий Кириллович, например, видится человеком тяжелым, а для кого-то... —Он посмотрел в окно: —Представь. Идет человек атле­ тического сложения. Микельанджело ухватится за него: натурщик для библейского героя! Поистине, бог'создал человека по образу и по подо­ бию своему, чтобы было с кого писать богов! Шекспир создаст из этого же человека героя трагического, заставит его убить соблазнителя доче­ ри, бороться за власть и погибнуть. Зощенко попытается откопать в этом же человеке смешное, мелкое, пошлое. Кто из них окажется ближе всего к истине?.. Впрочем, возможно, я горожу чушь. Наконец-то мы ушли из выставочного зала. Перед лестницей Ва­ дим Романович остановился, положил щепоть левой руки себе на лоб, )8 ___________________________ ___ ВЛАДИМИР ПОЛТОРАКИН