Сибирские огни, 1980, № 3

190 У книжной полки читателей своей экзотичностью, а раство­ рен в чувстве и образе мышления, что осо­ бенно ценно. К сожалению, в книге есть и недостатки. Стремясь к вершинам, автор все же порой еще сбивается с пролетаемого им пути на проторенные дорожки. Это относится в первую очередь к сти­ хотворению, открывающему сборник,—«Че­ ловек и Вселенная». Не выглядят полностью удачными и сти­ хотворения, в которых автор пытается при­ влечь внимание к труду поэта. Вот, например, три строчки из трех раз­ ных стихотворений на эту тему: «А бессонные ночи текут и рождают бессилье...» «И в работе, бессонный поэт...» «Когда пишу я по ночам стихи...» Даже в большой книге повторения тако­ го рода сразу бросаются в глаза. В скром­ ном же по объему сборнике они звучат особенно монотонно. Заканчивая заметки о стихотворениях Байрама Суркашева, остается сказать: сбор­ ник дает основание предполагать, что воз­ можности автора начинают реализовывать­ ся в его лучших стихах, и путь к вершинам художественности он постепенно пролагает. А. РОМАНОВ Виктор Суглобов. Все от тебя мои страда­ ния. Зап.-Сиб. кн. изд., 1979. Рассказы В. Суглобова не отличаются не­ ожиданными сюжетными поворотами. Ни­ чего внешне занимательного в них не про­ исходит. Инспектор оперотдела едет в де­ ревню за растратчицей-продавщицей («Все от тебя мои страдания»). Зав. райотделом культуры мается в выходные от скуки, про­ клиная свою провинциальную тоскливую жизнь («Милютин»), Молодой инженер про­ ездом попадает в родную деревню, в дом своей бывшей возлюбленной, с которой, как и с деревней, прерваны давно все свя­ зи («Проездом»). А вот и совсем, как буд­ то, не сюжет для литературного произве­ дения— собрание комсомольского бюро («Персональное дело Олега Егорова»)... Молодой писатель (это первая его книга прозы) идет по пути более трудному, но и более надежному. Ведь обыденность, по­ вседневность составляет большую часть на­ шей жизни. Здесь важнее всего отыскать нужный ракурс, в котором материал при­ обретает не только свежесть и оригиналь­ ность, но и единственный в данном кон­ кретном случае присущий ему «момент ис­ тины». «Странно все же устроена жизнь, если вдуматься. Вот обязанность — что это та­ кое? Перед кем? Перед чем?.. Перед Колей Бусыгиным? Перед людьми? Перед зако­ ном?.. Или перед самим собой? Но почему и откуда она взялась? И почему она силь­ нее всех его мучений?» — размышляет ге­ рой рассказа «Все от тебя мои страдания» Слава Самохин. Инструктору райкома комсомола Тояику и литсотруднику районной газеты Саше («На ночь глядя») в общем-то нетрудно простить себе то малодушие, какое проявили они при встрече с вооруженным хулиганом: лично к ним сей тип не приставал, не угро­ жал, и все в этот вечер закончилось благо­ получно. «Можно, конечно, оправдаться: не хотели затевать драку в общественном ме­ сте, но это же смешно. Это же просто смешно!» Спасительная ложь для себя не успокаивает молодых людей. Они понима­ ют, что, солгав себе, смалодушничав перед собой, они уже не имеют морального пра­ ва требовать честности и принципиальности от других. Твоя собственная ложь, как бы мала она ни была, если ты постарался ее не заметить или оправдать, рано или позд­ но выльется в большую ложь — и уже не только перед самим собой. Человек не есть какая-то замкнутая автономная система, и «быть свободным от общества нельзя». Нравственная ситуация предельно обост­ рена в рассказе «Персональное дело Олега Егорова». Комсомольское районное бюро пытается найти причины преступления де­ сятиклассника Олега Егорова. Он подгово­ рил шпану обобрать его же соклассников Маслова, Котова и Сорокина. Оказывается, что это не просто хулиганство и даже но мальчишеская месть, хотя поначалу все вы­ глядит именно так (несколько ранее те же одноклассники не пришли на помощь Оле­ гу в аналогичной ситуации). Автор ставит своеобразный психологический экспери­ мент: в одной и той же ситуации он про­ веряет на отношение к чести, долгу одина­ ковых по возрасту молодых людей, кото­ рые вместе учатся, читают одни и те же книги, воспитываются одними и теми же учителями. И вот парадокс — условия оди­ наковы, а результаты поразительно не схо­ жи. Товарищи Олега не выдерживают пер­ вого же серьезного нравственного урока, предают его в ответственный момент. Ав­ тор далек от мысли, чтобы идеализировать поступки самого Егорова: честь отстаивать надо чистыми руками, но самое главное, заложенное в этом пареньке,— цельность, неотделение личного от общественного — читателем, несомненно, будет принято. Предельная искренность, честность в чувствах и поступках отличают и Леню Ша- вырина («Последний день каникул»). Ложь и честность, чистота и ханжество в этом рассказе сшибаются лоб в лоб. Как и Саша с Толиком («На ночь глядя»), Леня тоже страшится смерти. Он рассказывает Наде, как откопал скелет, как с ужасом предста­ вил в земле себя, лишенного цветущего живого мира. Но в то же время Леня предпочитает смерть той жизни, где грязь, и ложь, и мерзкие сплетни, отравляющие душу. Смерть Лени и не вызов, и не месть. Это, скорей, желание оставить в себе не­ прикосновенным образ той Нади, которую он знал до той самой поры, когда злая мол­ ва растоптала их светлые полудетские чув­ ства первой любви. Бытовая фактура, которой пользуется В. Суглобов, не только дает рассказчику неограниченный выбор коллизий, но и од-