Сибирские огни, 1980, № 3

ЖЕМЧУГ «СЛОВА», ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ ИГОРЯ 185 Именно так было прочитано «Слово о полку Игореве» русскими людьми в тот год, когда произошла Куликовская битва. И это прочтение отразилось в ликующем слове «Задонщины»: Оле жаворонок, летняя птица, красных дней утеха! Возлети под синие облакы, посмотри к сильному граду Москве, воспой славу великому князю Дмитрею Ива- новичю1„ «Задонщину» оценивают обычно как произведение «бледное», которое «светит отраженным светом» «Слова о полку Игореве». Это, дескать, даже «не творческая стилизация, а механическое подражание». Едва ли можно согласиться с такой оценкой произведения, посвященного Кули­ ковской битве. «Задонщина» — не механическое подражание «Слову», она вообще не подража­ ние, а само «Слово» — его развитие в иных исторических условиях. В эпоху «Слова» реального будущего еще не было: процесс возрождения Рус­ ской земли еще не начался. А то, что воплощается в Игоре, это не столько сама жизнь, сколько авторская точка зрения. Таким Игоря видит лишь автор поэмы, но от­ нюдь не все русское общество. И автору «Слова» нужен был громадный талант, что­ бы малую искру («Идутъ сморци мьглами») превратить в яркое сияние солнца («Солн­ це светится на небесе»). Автору «Задонщины» талант этого рода не требовался. Он жил в эпоху, когда будущее проступило уже достаточно ясно, когда солнце сияло уже не в мечте, а в действительности. И если герой «Слова» видел только предвестие света, «сморци», тс герой «Задонщины» видит сам свет, «солнце»: «Солнце ему на востоке ясно сияет и путь поведает». Гениальность автора «Задонщины» состояла в том, что он уловил преемственность между Игорем Святославичем и Дмитрием Дон­ ским, поняв, что первый прошел свой путь унижения и погибели для того, чтобы вто­ рой прошел свой путь возвышения и торжества. Дмитрий Донской в «Задонщине» — это историческая реализация той избыточной человечности Игоря Святославича, ко­ торая была невоплотима в эпоху автора «Слова». Но данное историческое прочтение не исчерпывает «Слова о полку Игореве», ибо «Слово» — это верный образ русского народа, образ народа в «неповторимой повторяемости» его движения. Потеряют и забудут поэму. Сгорит рукопись. Но мало найдется в русской литературе произведений, при чтении которых мы не вспомнили бы о «великом жемчуге» «Слова о полку Игореве». Будут разные вари­ анты коллизии. Вернувшись, Игорь видит, что Пирогощая Дева, к которой он стремил­ ся, по существу, прежняя София. Прошлое воспроизвело себя в настоящем и вытес­ нило Игоря, сделав его «лишним человеком». Это — Грибоедов. Пирогощая Дева взы­ вает к Игорю, но когда он возвращается, то оказывается, что с нею обвенчан один из «старых князей». Это — Пушкин. Игорь слышит взывание Пирогощей Девы, но он ле­ жит на берегу Донца, пребывая в сладостной лени. Это — Гончаров. Игорь, мечтая стать Бонапартом, топором убивает старуху-процентщицу, губит свою душу и начина­ ет возрождаться, соединяя свою жизнь с Соней Мармеладовой новой Софией, но­ вой истиной. Это — Достоевский... «Слово», уничтожив ценностную категорию прошлого, и само прошло путь по­ гибели, но, погибнув, оно восстало великим древом русской лутературы. И может быть, не случаен тот факт, что Первое издание «Слова» вышло в свет одновременно с рождением Пушкина...