Сибирские огни, 1980, № 3

178 ГЕННАДИЙ КАРПУНИН София Киевская, как и все прочие софийские церкви, была церковью «премуд­ рости божьей». Софию построил Ярослав Мудрый. Он воздвиг ее в утверждение муд­ рости существовавшего порядка, в утверждение этого порядка как незыблемой «пре­ мудрости божьей». София ставилась как памятник в назидание потомкам. «Отцы ваши и деды ваши,— говорил Ярослав Мудрый, обращаясь к своим сыновьям и ко всем гря­ дущим поколениям русских князей,— возвели трудом своим великим златоверхий храм Русской земли. Вот я оставляю вам этот храм. Берегите его. Будьте достойны отцов ваших и дедов ваших». Символом завещанного потомкам храма Русской земли был величественный и роскошный собор святой Софии. Центральный образ Софийского храма — мозаичное изображение Богородицы в виде оранты, фигуры с молитвенно воздетыми руками. Это и есть сама святая София, «нерушимая стена» мудрости. «Образ Богоматери,— пишут искусствоведы,— величав и торжествен. Великолепна мозаика в живописном отношении. Монументальная фигура кажется очень весомой благодаря темным одеждам. В то же время мерцание мозаич­ ной смальты и золотой фон сообщают ей возвышенный, мистический характер» (В. Н. ТяжеЛов, О. И. Сопоницкий. Искусство средних веков. М., «Искусство», 1975). Оранта значит «взывающая», «молящая». Взывание и мольба Софии — завет «от­ цов» и «дедов», «старого Владимира» и «Старого Ярослава», «сыновьям» и «вну­ кам»: «Имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери...» Ее воздетые руки — призыв прийти в «град царя», в лоно мудрости, в лоно Владимирово и Ярославово (читатель, я полагаю, помнит, что жена — тело, град, лоно мужа). Словом, София зовет князей — мужей земли Русской — быть му­ жами, мужествовать, исполнять свои функции мужей. Она стремится пробудить s них любовь к себе, а любовь к Софии — ф и л о с о ф и я , то есть любовь К истине. Шел 1185 год. Великим Киевским князем, являющим собой «старого Владимира» и «старого Ярослава», был Святослав. Старая мудрость была его мудростью, и София, «нерушимая стена», вместилище этой мудрости, была его Софией, его лоном. Устами Святослава, вкладывая в них смешанное со слезами «золотое слово» мудрости, древ­ няя София, «Русь уходящая», взывала к сильным и могущественным князьям стать ее спасителями, вернуться в ее лоно, защитить ее, мать их и Жену их, от посягательств «поганых»: «Вступита, господина, въ злата стремень за обиду сего времени, за Землю Русскую!..» Устами Святослава она осуждала Игоря, который отпал от града истины и света и ушел в град тьмы и лжи — Тьмуторокань. И, надо заметить, что в отношении исканий Игоря София Киевская произносит устами Святослава такую же сентенцию, что и «София Московская» устами Фамусова в отношении исканий Чацкого. Сравним: Ф а м у с о в Вот то-то, все вы гордецы! Спросили бы, как делали отцы? Учились бы, на старших глядя: Мы, например, или покойник дядя, Максим Петрович: он не то на серебре. На золоте едал... С в я т о с л а в О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвелити, а себе славы искати... Тии бо бес щитовь съ засапожникы кликомъ плъкь: побеждаютъ, звонячи въ прадеднюю славу. Нъ рекосте: «Мужаимеся сами, преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами поделимъ». Как и Фамусов, Святослав упрекает молодое поколение, «нынешних», «новых» людей, в стремлении жить своим умом («мужаимеся сами»), что неизбежно приводит к погибели. Вот если Игорь и Всеволод «учились бы, на старших глядя» (звонячи въ прадеднюю славу»), то они бы без оружия вражьи полки побеждали — одним «кликом».