Сибирские огни, 1980, № 3

ЖЕМЧУГ «СЛОВА», ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ ИГОРЯ 17-7 Перед нами— традиционный обряд въезда в город, возникший в незапамятные времена и сохранившийся по сей день. А смысл этого обряда всегда один и тот же — венчание, сочетание в символическом браке. Обряд, как я уже сказал, древний. Он основан на представлении о том, что муж есть глава жены, а жена — тело мужа. Муж и жена, сочетаясь как голова и тело, со­ ставляли «одну плоть» («и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть»). Это представление распространялось и на космос — земля и солнце, и на общество — земля и правитель (царь, князь). Город, земля, на которой проживало данное племя, был сущностью женского рода: царство, страна, княжество. Поэтому управлять городом, царствовать, княжить— «значило соединяться в производительном акте» (см.: О. М. Фрейденберг. Миф и ли­ тература древности. М., «Наука», 1978). Город (страна, земля) олицетворялся женским божеством. В Киевской Руси, при­ нявшей крещение, таким божеством была Богородица. Обратим внимание на семан­ тику ее образа: «Радуйся, Богородице, двоенадесятостенный граде, и дверь злато­ кованая, и чертоже светообразный», или «Радуйся, граде одушевленный Царя и Бо­ га». «Стена нерушимая», «умное древо», «твердая предстательница», «державы при­ бежище» и т. п.— Богородица являла собой «град царя», «царь-град», то есть идею царящего (существующего, господствующего) порядка, идею этого порядка как «цар­ ства небесного». Город земной — Киев, Русская земля — был воплощением этой идеи, а князь города— ее воплотителем. Город, я еще раз это подчеркиваю, означал всю землю, все государство. Вся Русская земля была одним городом, и все ее князья были одним князем (власть в Русской земле была общим достоянием всех князей). И этим одним городом Русской земли был Киев. Киев был городом не только одного великого князя, но и городом всех князей, также как их города были не только их городами, но и городами вели­ кого князя. Это и была идея существовавшего порядка. И всякий, кто делал ее плодотвор­ ной, претворял ее в жизнь, способствовал воспроизведению существовавшего поряд­ ка, был м у ж е м Русской земли. Собственно, Русская земля была одновременно и «матерью» и «женой» всех князей, а все князья были одновременно и «сыновьями» и «мужьями» ее. «О люба моя братья, и сынове и муже земли Руское!» — говорит в летописной «Повести о полку Игорем» Святослав, обращаясь к русским князьям. Между собой князья — «люба братья», а по отношению к Русской земле — «и сынове и муже». В современном языке сохранилось только понятие «земли-матери» и поэтому сочетание «земля-жена» представляется нам странным. Но в древности в этом не ви­ дели ничего странного. «В культе плодородия сын богини-матери был всегда и ее возлюбленным» (О. М. Фрейденберг). Русскую древность хорошо понимал А. Блок. Не случайно в цикле «На поле Ку­ ликовом» он обращается к Родине со словами: О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь! Таким образом, когда какой-либо князь ехал «ко святей Софии къ Киеву», то это предполагало «бракосочетание», «соединение в производительном акте», «спасение»— подачу жизни для воспроизведения прежнего образца; это предполагало приобщение к эпическому прошлому и, следовательно, восстановление его в настоящем. София — значит «ум, мудрость, истина». Софийская пречистая Дева — «неруши­ мая стена» мудрости. Она бережет «божью истину», на которой держался, держится и всегда должен держаться мир. София — существующий порядок и хранительница существующего порядка. Эту семантику, как известно, использовал А. Грибоедов — зедь это же именно София в его комедии «Горе от ума» спасает фамусовское обще­ ство от Чацкого, встав защитительной «непреоборимой стеной» отцовской «мудрости»: А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить( Угодно ль на себе примерить7 12 Сибирские огни № 3