Сибирские огни, 1980, № 3

ЖЕМЧУГ «СЛОВА», ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ ИГОРЯ 165 Игорь находится в половецком плену, он погружен во тьму («На реце на Каяле тьма светъ покрыла»), и если предвестием этого плена была тьма, наступившая среди белого дня — затмение солнца, то предвестием освобождения из него является свет, вспыхивающий среди черной ночи,— «засветление» мглы. Как и Люций, Игорь обладает двойным зрением («Игорь спить, Игорь бдитъ») и, видя «сморци», идущие «мьглами», он понимает, что это ему «богъ путь кажетъ изь земли Половецкой на землю Рускую, къ отню злату столу». Игорь понимает также, что этот путь не только и не столько путь на местности,— сколько его дальнейший жизненный путь. Русская земля и отчий золотой стол — это то, к чему он должен стремиться, это то, служению чему он должен посвятить свою жизнь. И вообще, имя божье не употреблялось всуе. Когда в произведении упоминался бог, то это всегда означало идею. Бог обычно указывал путь не сам, а через Богородицу. Собственно, через Бого­ родицу и шло все общение людей с богом и бога с людьми. Потому храмы божьи ставились как храмы Богородицы. Потому говорилось: «Богъ путь кажетъ», а кон­ кретно имелась в виду Богоматерь Путеводительница (Одигитрия). Богоматерь, чье благодеяние возвращает Игоря к жизни, трэбует от Игоря, что­ бы он посвятил эту жизнь ей. А Богоматерь, как известно, была покровительницей Русской земли, она олицетворяла Русскую землю и отчий золотой стол. Таким обра­ зом, когда в финале поэмы Игорь едет «къ святей Ббгородици Пирогощей», то он едет посвятить себя служению Родине. Коснемся и образа моря, с которым в обоих произведениях связано начало об­ ратного движения. Совпадение отнюдь не случайное: герои покрыты тьмой, а для того, чтобы темное стало светлым, необходимо совершить очищение. Мир, в который вступают Игорь и Люций,— не только ночь, но и море, ибо— в идее — они для того и перемещаются из одного седла в другое, чтобы очиститься, найти правильный путь, познать истину. Омывшись в море, очистившись от всего чуждого человеческой природе, Люций становится, как «золотое солнце»: «Вскоре исчез туман темной ночи, выходит золотое солнце» и — «Не обмануло божественное предсказание — тут же спадает с меня без­ образная личина животного». Игорь, выйдя из моря, сияет не менее ярко: «Солнце светится на небесе, Игорь князь — аъ Руской земли». II Проявление общего, сходного, совпадающего в искусстве разных времен и на­ родов замечено давно. Большое внимание уделил этому, в частности, русский ком- пративизм и его школа сравнительного литературоведения. Компративисты объясняли это явление «бродячими сюжетами», восходящими к какому-либо «архетипу», напри­ мер, к мифологии Древней Индии. Современная литературная теория, не отрицая це­ ликом «бродячих сюжетов», смотрит на вещи более широко. Приведу несколько выписок из «Словаря литературоведческих терминов» (М., «Просвещение», 1974): «Сходство художественных явлений в одном случае может возникнуть благодаря прямому сходству жизненных обстоятельств у разных народов. Сходство художествен­ ных явлений в другом случае может быть обусловлено общей диалектической законо­ мерностью спиралеобразного развития. Так, в эпоху Возрождения на новой основе повторились черты древнегреческого иск-ва, а в классицизме — нек-рые особенности древнеримского иск-ва, рационалистическая, просветительская драматургия Лессинга «повторяется» в интеллектуальной, эпической драме Брехта и т. д. Самый сложный и малоизученный тип повторяемости художественных явлений обусловлен существованием разных циклов развития художественной культуры. В науке идут поиски более широких закономерностей, таких циклов, в к-рых не­ повторимо повторяются сами спирали художественного развития». «Очевидно, что полное преодоление европоцентризма — дело будущего нашего лит-ведения, теории и истории иск-ва. Однако уже сегодня можно отметить многие