Сибирские огни, 1980, № 3

148 и . и . с и д а г и н ложил начало описательной петрографии и минералогии. Представители описательных наук вкла­ дывают подлинную страсть в свое дело. Какие тонкие различия отыскиваются, ка­ кие горячие споры ведутся вокруг система­ тического положения того или иного объекта! Более молодые экспериментальные науки многим обязаны описательным. Они как бы стоят у них на плечах и, понятно, видят дальше. * * * В иных шутливых спорах подчас про­ скальзывают небезынтересные мысли. Од­ нажды на досуге в таком именно споре знакомый профессор заметил: «В науке я однолюб, всю жизнь разрабатываю одну и ту же проблему. И книга у меня только од­ на— монография по этой проблеме. Только научные донжуаны перебрасываются с од­ ной проблемы на другую». Посмеялись. Потом я думал об этом споре. Не всегда ученый в состоянии сосредото­ читься только на работе в одном направле­ нии. Часто настоятельные требования жизни заставляют переключаться и на дру­ гие проблемы. Однако почти у каждого из нас есть своя главная тема и соответствую­ щая ей главная книга. Эту книгу мы все время совершенствуем, и хорошо, если ее удается периодически переиздавать. У глав­ ной книги есть спутники — популярные брошюры, научные и популярные статьи, книги по смежным вопросам. Опыт многих ученых, в том числе и крупных, показывает, что они нередко имеют две главные про­ блемы, причем не могут сказать, какая из них важнее. Видимо, нет и не может быть одинаковых решений. Каждый ученый инди­ видуален, и каждая научная проблема тре­ бует своего особого подхода. Нельзя, ве­ роятно, одобрить «научных донжуанов», перебегающих от одной темы к другой. Но вряд ли завидна и, судьба «аскетов», сле­ дующих своим ограниченно узким путем. * * * Дети взрослеют, улетают из родительско­ го' гнезда и начинают самостоятельную жизнь. Нечто общее с этим есть и в судьбе книг. Пока книга пишется, она в полной власти автора. Он может переделывать ее как хочет, может даже выбросить в мусо­ ропровод. Но вот книга вышла в свет, и ее жизнь больше не зависит от автора. У нее своя судьба. Так же, как с детьми, приятно увидеться со своими книгами. Не часто, но приходи­ лось встречаться с откликами и ссылками на мои книги и статьи, опубликованные лет 40 назад. Это вести о том, что они еще жи­ вы, еще работают. Ранние работы каждому зрелому автору кажутся несколько наивны­ ми, не совсем додуманными. Это, конечно, понятно. Но конфузиться ранних работ не нужно. Что было, то было. В автореферате одной докторской дис­ сертации прочитал критику в адрес моей брошюры о применении калийных удобре­ ний, опубликованной в 1931 году. Конечно, не трудно критиковать работу, которой уже 43 года. Следует только помнить, что наука похожа на лестницу, состоящую из множе­ ства ступенек. Чтобы подняться наверх, нужно пройти нижние ступеньки. Их, конеч­ но, можно (а иногда и нужно) критиковать, нетрудно даже плюнуть на них сверху, но перескочить через эти ступеньки нельзя. * * * > Когда говорим" о человеке, важно вы­ яснить, что же конкретное он сделал, что «оставил людям». Между тем чаще всего слышишь или читаешь только описание внешней стороны дела — занимал такие-то должности, был делегатом таких-то конфе­ ренций, удостоен таких-то наград и т. п. Почему так происходит? Очевидно, потому, что легче перечислить все сказанное, чем проанализировать действительные заслуги человека перед обществом, о которых сто­ ило бы упомянуть. *> * * Мой собеседник — немолодой ученый. Вероятно, он немного старше меня. Рабо­ тает консультантом в каком-то научном институте, активист общества «Знание». — Для меня, как и для большинства уче­ ных моего поколения,— говорит он,— раз­ личные поощрения как материальные, так и моральные, были, разумеется, далеко не главным. Мы работали «на всю катушку» потому, что к этому обязывал нас партий­ ный долг, государственная дисциплина, на­ конец, и потому, что наша работа увлекла нас самих. Но из этого не вытекает, что я был рав­ нодушен к ученым званиям и степеням, к членству в академиях, к орденам и меда­ лям. Мы с вами вдвоем, и я не стесняюсь признаться, что все поощрения очень лю­ бил. Я их рассматривал как стимул к даль­ нейшей работе. Ну, а теперь, когда я уже стар, какое зна­ чение имеют эти моральные стимулы? На­ деюсь, что они помогут хоть немного сохранить память обо мне. Поэтому я, семи­ десятилетний старик, радуюсь каждой напи­ санной обо мне теплой строчке, каждому новому ордену, почетному званию. Я вспоминаю, как еще совсем молодым человеком пришел посоветоваться к очень пожилому и известному профессору. Он рекомендовал мне заняться некоторыми вопросами нового направления в агроно­ мическом почвоведении, связанного с его именем. Я согласился, но сказал, что у ме­ ня больЩая нагрузка и поэтому мне будет трудно быстро закончить исследование. Он даже привскочил. — Вы, молодой человек, в науке легкой жизни не ищите! Посидите в лаборатории хоть 2—3 ночи в неделю — времени хватит. Так я и сделал,