Сибирские огни, 1980, № 3

СТРАНИЦЫ ж и з н и 147 * * * Успешное развитие науки невозможно без преемственности поколений ученых. Поэтому так важны взаимоотношения учи­ телей и учеников в науке. Чем крупнее ученый, тем объективнее и шире он смотрит на научный прогресс, тем меньше ему хочется подчеркивать свою личную роль в науке, тем больше у него забота об учениках. Научные школы созда­ ют только великие ученые. Мне повезло знать Прянишникова. Более заботливого и требовательного учителя нельзя представить. Но у него никогда не возникало никаких проблем с учениками. Не было потому, что ни воспитатель, ни воспитуемые не думали ни о чем, кроме самой науки. Ни у кого не было мелких обывательских мыслей — это мое, а это твое. И слава их нашла. Проблема учителя и ученика в науке очень сложна и многообразна. Имеется много примеров как положительных, так и далеко не положительных, того, как скла­ дываются взаимоотношения между учите­ лем и учениками. Один мой знакомый профессор, подгото­ вивший десятки аспирантов, говорит при­ мерно так: «Спасение погибающих — дело самих погибающих. В науке должно быть своего рода самообслуживание. Если ты взялся за науку — так Давай работай, не надейся на дядю». Я спросил, в чем же он видит роль сво­ его научного руководства. «Главным обра­ зом в контроле,— ответил он,— в том, что­ бы не напороли чепухи. Ну и, кроме того, в том, чтобы делали то, что мне нужно. Я, как руководитель, тоже должен иметь какой-то «навар». Они работают, я обобщаю. Они пишут диссертации, а я книги». В том, что здесь сказано, нет утрировки. Не хотел бы я быть аспирантом этого про­ фессора, хотя он достаточно известен и несомненно хорошо подготовлен в своей отрасли знания. Что должен учитель в науке дать своим ученикам? Прежде всего,, он должен при­ вить им интерес к исследованиям, то, что называется «любовью к науке». Надо вос­ питывать смелость в мышлении, соединен­ ную с великим чувством ответственности за свои выводы. Многие ученые видят главное в том, что­ бы передать своим ученикам, наряду с навыками работы и методиками, также свое направление в науке. Средний ученик будет усердно развивать это направление, а хороший — создаст свое, новое, более прогрессивное. Это хо­ рошо. Именно в этом заключается источ­ ник саморазвития науки. * * * Художественные и научные произведения имеют не только различные содержание и форму, но и несходную судьбу. «Евгений Онегин» Пушкина, «Мертвые души» Гоголя, 10* «Мцыри» Лермонтова уже десятки лет чи­ таются сотнями миллионов людей и не стареют. Пройдет еще много лет, но эти произведения будут переиздаваться вновь и вновь, и никогда не возникнет необхо­ димости изменить в них хотя бы одно слово. Научные книги стареют быстро. Никому теперь не придет в голову изучать химию по «Основам химии» Менделеева, ботани­ к у— по «Жизни растений» Тимирязева, агрохимию по книге Прянишникова. Эти произведения, отмеченные гением их соз­ дателей, отслужили свое. Они легли в осно­ ву больших разделов науки, но теперь их не цитируют даже составители обзоров. Лишь историки науки с почтением произно­ сят имена создателей этих книг. Научные книги (я не имею в виду учеб­ ники) переиздаются редко. И это понятно. Издавать следует то, что актуально, что со­ ответствует последнему слову науки. Поэто­ му при переиздании научной книги автор (или те, кто его заменяет при посмертных публикациях) должен существенно пере­ делать ее, привести к современному уров­ ню знаний. Я убедился на примере второго и треть­ его изданий «Площади питания растений», что подготовить новое издание почти так же трудно, как написать новую книгу. Но иначе нельзя. Ни один ученый не имеет права отставать от поступательного движе­ ния науки. * * * * Характеризуя общего знакомого, научно­ го работника, мой коллега сказал: «Он не то что бездарен, он просто неудачник». Я думаю, что в' науке так не бывает. Ни один действительно талантливый ученый не бывает неудачником в науке, как и наобо­ рот, ни одна «бездарь» еще не сделала в ней ничего ценного. Дело идет, конечно, именно о науке, а не о разных околонауч­ ных штучках. * * * Три дня ездил с одним ботаником-фло- ристом, влюбленным в свое дело. Из бесед с ним я вынес впечатление, что описатель­ ная бот.аника, да и все описательные науки, в чем-то главном удивительно схожа с кол­ лекционированием, собирательством. Это сходство, наверное, обусловлено историче­ ски. Начали с невинного собирания цветоч­ ков, а теперь перед нами огромное творе­ ние человеческого ума — современная мор­ фология и систематика растений. На заре человечества какой-нибудь несчастный юно­ ша, которого современники считали дурач­ ком, ловил красивых бабочек и собирал удивительных жучков. Десятки поколений его последователей превратили эту игру в научную энтомологию. Более практичный питекантропус или неандерталец (пусть простят мне слишком вольное обращение с этими столь разными предками) собирал камни и удивлялся их несходством. Он по