Сибирские огни, 1980, № 3

НА п я т и ЭТАЖАХ И ВОКРУГ 9 Васе дали денег, он пошел было, да вспомнил о бумажнике и не удержался, чтобы не похвастаться перед хозяйкой своей находкой. «Делай свое дело»,—сказал Шигарев и отобрал у Васи бумажник. Оглухов с нами остаться не захотел. В голове у него уже тогда, ви­ димо, какая-то щеколда стала западать: перед тем, как уйти, долго стоял под бархатными портьерами и вдруг спрашивает: не пятеро ли нас ездило на озеро? Вася ему сдуру: «Так ведь один-то утонул, не помнишь!» Оглухов еще постоял и-—Юрию Кирилловичу: «Всё, слышь. Этот месяц доработаю, а там ищите человека. Не по мне это. Голова всякий раз к вечеру будто горячим песком набита, к семи два без бу­ мажки прибавить не могу». Юрий Кириллович посоветовал ему хорошенько отоспаться. А на­ до было бы, конечно, отпустить на другой же день из директорского кресла. Ольга, захвативши уток, пошла проводить Васю и Оглухова, Юрий Кириллович поставил лешего на шкаф, сказал, что глаза ему вставит непременно сапфировые. Шигарев устало развалился в тяжелющем кресле у письменного стола, взял газеты, от нечего делать развернул одну, другую. Меня Юрий Кириллович заставил молоть кофе, сам по­ шел переодеваться. Шигарев пересел за стол, подвинул к себе настоль­ ную лампу, полез в найденный бумажник, потом стал по-хозяйски ша- ригься в ящиках стола, искать чего-то и наконец затих, склонившие!» над газетой. Как сейчас, вижу его под светом настольной лампы в расстегнутой телогрейке и болотных сапогах. Во рту поблескивает золотая, полоска трех зубов (свои Сене выбило еще в детстве патронной гильзой, из ко­ торой он смастерил себе самопал), глаза в толстых веках, тоже с зо­ лотым отливом, щурятся, левая бровь подрагивает. Замечательные гла­ за! Смотрят иногда на тебя вот с этакой ухмылкой, как на младенца, ничего, в жизни не смыслящего, и тогда невольно думаешь, что знает Шигарев кое-что такое, о чем ты и не догадываешься, и что, возможно, он совсем не тот, за кого ты его принимаешь. Когда Юрий Кириллович и Ольга вернулись, он победоносно взгля­ нул на всех нас, положил на угол стола газету с облигацией и этак не­ брежно, с ухмылкой: — Кроме всего прочего еще и пять тысяч! Второй столбец, третья строка сверху. Юрий Кириллович недоверчиво склонился над газетой. В дверях между бархатными портьерами появилась мать Юрия Кирилловича, седая, с узким лицом старуха, в тяжелой шали. Смотрела гневно и осуждающе. Юрий Кириллович, видимо, почувствовал ее взгляд на сво­ ей спине, оглянулся, сказал: — Извини, мамочка, мы тихонько,—Потом Шигареву: — Ну, зна­ ешь, это уж слишком! Найти облигацию, которая еще и выиграла. По­ смотрели и мы с Ольгой: черт знает что! Мистика! — Что будем делать?—спросил Шигарев.—Вася облигацию отда­ вать хозяину не захочет. Может, поделим: Васе две, нам по тысяче. Или поступим благородно, и о нас напишут в газете? Юрий Кириллович достал из ящика стола большую лупу, посмот­ рел через нее на номера в таблице, потянулся к чернильному прибору, выдернул из мраморного стакана самую тонкую кисточку, пальцами обследовал ее кончик; пальцы, выпачканные тушью, показал нам: — Мошенник! А я и через лупу едва нашел, где ноль в газете переделан в де­ вятку. — Посмотрим, как у Васи рот полезет за уши,—сказал Шигарев.