Сибирские огни, 1980, № 2

« 00 ВЕНИАМИН ШАЛАГИНОВ В четверг ее сестра с мужем и чета Стародумовых, земляки и до­ верительные друзья обоих, уезжали домой в Иркутск. Минут за два­ дцать до отправления скорого к оживленному кружку у вагона при­ соединился Олег Касьянович. Охапка цветов. Черно-красная коробка магнитофона. Бутылка киевского кальвадоса. Не принимая курортной моды одеваться как можно небрежней, и даже неряшливей, он был облачен в шикарный костюм тонкой светлой шерсти, в нейлон, галстук, лаковые туфли. Отвечая на этот наряд, его серебряные баки голубели и мерцали подобно запонкам в манжетах. — Как на свадьбу! — рассмеялась Мария. — Пока только на помолвку,— шепнул он ей, поднимая оранже­ вую бутылку.— Ремарковское пойло, друзья! Помните — в «Трех то­ варищах»? Когда в купе разливали кальвадос в бумажные стаканчики и поч­ ти каждый беспричинно смеялся, шутил, двигался, усиливая всеобщую суету, он то и дело менял положение, чтобы видеть ее милое лицо. Он знал, что она любит его, хотя они еще ни разу не были одни и не ска­ зали друг другу ни одного интимного слова. Она была возбуждена, крайне возбуждена, и он, кажется, понимал это ее состояние. С отъез­ дом сестры и ее мужа будут меньше тяготить ограничения и условности, с которыми замужняя, строгая к себе женщина не могла не считаться. Поймав ее взгляд, он сузил свои восточные глаза — бухарские, стамбульские, самаркандские — и, не меняя выражения торжества, по­ вращал в пальцах бумажный стаканчик. — За мбре! — провозгласил он,— За наше море, за наши горы! — Он передохнул,— И не вздумайте, прекрасная Мэри, оставлять зла. Пей до дна, пей до дна... — Я же говорила: Мэри — это лошадь.— Она глянула в стаканчик, на дне которого таился глоток оранжевого кальвадоса.— Ладно, буду сегодня лошадью! И кальвадоса не стало. Через две-три минуты локомотив протяжно гукнул, и поезд мягко, без стука поплыл мимо перрона, поблескивая стеклами, обрывая кра­ сочный бал прощания, курортные романы, нежность, тоску. Неожидан­ но зазвучал духовой оркестр. Что-то вроде легкомысленно-веселого опереточного туша. Она поискала оркестр глазами и, не найдя, оберну­ лась на Олега Касьяновича. — Ах, это вон кто смущает население! — воскликнула она, подби­ вая кулачком гремящий магнитофон.— Как это здорово! И чмокнула его в щеку. Они перешли привокзальную площадь и остановились под высо­ ким каменным крыльцом кинотеатра, от бело-голубых капитолийских колонн которого к асфальту сходили и сбегали зрители. Этот поток, эти краски, как и кочевавший от станционных зданий бал прощания, под­ держивали в ней чувства приподнятости и праздничного возбуждения. — А что если нам катануть в горы? — сказал он.— На Кара-Даг, к примеру? — Хоть на луну,— отозвалась она в тон ему шутливо-притворным, ненатуральным голосом.—Не выдумывайте, пожалуйста! Уже поздно, да и ваша клятва сестре оберегать меня от рискованных поворотов. За рулем сидел черноволосый красавец из итальянского кино. Бле­ стели его волосы, зубы, крестик на крученом гайтанчике, а с руки, по­ койно лежавшей на баранке,— длинный узкий нежно-розоватый сердо­ лик в кружавчиках нового серебра. Ей было приятно, что машину ве­ дет .этот эффектный мальчик, что в оконце тянет запахом лаванды,