Сибирские огни, 1980, № 2

ЗОЛОТОЕ ДНО 73 тайной пристани, плыл он совсем рядом с камышом. Легко и послушно скользила по воде дедова долбленка. Тихо вокруг, даже утиные крылья в небе не звенят, даже камыш не шевелится. В этот поздний час не вспыхнет свет в недалекой деревне, не взлает заполошно со-’ бака. Вокруг никого, и только море рядом, притихшее, молчаливое, исходящее по­ следним теплом. Захотелось Аркадию песенку хоть вполголоса замурлыкать, и в другое время он, конечно, запел бы, но сейчас пришлось воздержаться. И вдруг, как призрак, наваждение, как черная туча над головой, вынырнула лод­ ка из камыша, выросла перед ним высокая фигура человека, двинулась навстречу. Чтобы не столкнуться, сильным гребком постарался Аркадий долбленку отвернуть, но поздно: через борт своей «казанки» перегнувшись, ухватил ее за нос человек — и Ар­ кадий узнал в нем Петьку Махова. «В засаде сидел»,— поднялось и опустилось сердце в груди. — Ну что, сураз, попался! — удовлетворенно, безо всякой злобы, тихо сказал Петька.— Ты мои сети снял? Аркадий молчал. Нечего ему было ответить, и как в замедленной съемке, он ос­ торожно положил весло в лодку. «Что-то не так я сделал!» — с досадой на себя подумал он. — Вот они,— приподнял и бережно опустил Петька загремевшие кольцами сЬ- ти.— Чужие тут есть и мои. Нашел я твою пристань, выследил я тебя. Афонькины и Колькины сети тоже у меня. Что они с тобой только сделают! — покачал он головой.— Места живого на тебе не оставят. Ты кому хотел наши сети сплавить? Когда Петька выслеживал вора, страшные слова бушевали в нем, ярость рвала дыхание, руки и ноги временами охватывала неуемная дрожь, а тут злость, как на­ рочно, исчезла. Хочет Петька разозлиться, а не может. — Ты лучше, гад такой, говори! — повысил он голос.— За такие дела тебя надо рыб пасти отправить! — Не посмеете! — только и сказал Аркадий.— Не воровал я ваших сетей. Я их просто снимал. Я вам, браконьерам, войну объявил. — Дурак ты! — рявкнул Пет(ька, начиная понемногу злиться.— Так я тебе и по­ верил! Поищи кого-нибудь дурнее себя! Проси у меня, сволочь, прощения! Если больше так делать не будешь. Если как мы. жить станешь. Заявлений на нас писать не будешь. — Недождетесь. , — Ну-ну! — вроде бы и не обиделся Петька.— Я тебя сразу раскусил! — поднял он полусогнутый палец и погрозил им.— Ты мне сына испортил, на меня его натрав­ ливал,— я все понял! Ничё, Сашка год отсидит да вернется. Тюрьма ему на пользу пойдет. Я там был, ничё страшного: Кто в тюрьме не бывал, тот и света не видал, так у нас говорят. Вернется — всю блажь забудет, вместе рыбачить будем, деньгу будем ковать... На хрена ему все эти институты-проституты... — Не бывать тому,— перебил его Аркадий.— Не станет он по-вашему жить. — Чё?! — взревел Петька нечленораздельно, схватил попирало и, коротко раз­ махнувшись, что было силы ударил Аркадия по голове. Не помня себя от бешенства, потоком вдруг нахлынувшего на него, он с наслаждением крепко ткнул в грудь пова­ лившегося Аркадия. Толчок был такой сильный, что долбленка отплыла, но Петька достал ее концом попирала и подтянул к себе. — Поднимайся, чахоточный, я тебе счас в морду дам! Но Аркадий не поднимался, лежал, уткнувшись лицом в сети, и Петька стал смутно что-то понимать, засуетился. Оглядываясь по сторонам, он просунул вздраги­ вающую руку под фуфайку и пощупал грудь. Сердце не билось. Сколько просидел Петька, как очумелый, в напряженной позе над Аркадием — он представления не имел. Какой-то пустотой и бездумьем наполнилась голова, сидел неподвижно, одурело глядя в лодку, где слабо вырисовывался контур человека. «О господи, ведь я же его убил! — наконец догадался Петька,— надо же что-то делать»,— медленно начала ворочаться в голове одна-единственная мысль. I * >