Сибирские огни, 1980, № 2

72 ГЕННАДИЙ СОЛОВЬЕВ — Тебе лучше знать, сколько ты снял! В бога, в душу, в веру горелую мать, сей­ час же отдай! — кипятился Петька. — Что привязался? — развел руками Мелёхин, в этот тихий утренний час ему вовсе не хотелось ругаться. V — Попробуй только их затырить! Попробуй только не отдать! Я тебя кокну где- нибудь в ка/цышах, и милиция не найдет! Я твою хату спалю! Ты у меня напляшешься! Не жди, я тебе бутылку ставить не буду! Запомни крепко: на крючке ты у меня! Не за­ был, как мы с Колькой сети у тебя покупали? Я тебя, гада, в тюрьму посажу! — брыз­ гал слюнями Петька. — Меня?! — взревел, ножиданно придя в бешенство, Мелёхин, и его крепкий кулак едва не врезался в Петькину морду. Что случилось с тобой, Николай Мелёхин, капитан запаса? Куда девалась твоя былая ловкость? А помнишь, как тридцать с лишним лет назад при взятии Кюстрина ты сцепился в темном подвале врукопашную со здоровенным немцем? Не до оружия тогда было, к тому же твой автомат при столкновении отлетел в сторону, а у немца он так и остался висеть у пояса. Долго вы топтались в обнимку, в страшных объятьях тиская друг друга и обдирая руки в кровь о шершавый цемент, а потом краем глаза увидел ты, что немец сумел выхватить из-за пояса нож. Но не растерялся ты тогда, а, изловчившись, так врезал кулаком в ненавистное, мокрое от пота лицо, что твой про­ тивник отлетел в угол, грохнулся головой об стену да так и остался лежать, а ты вы­ рвал у него нож левой рукой, потому что правой владеть не мог, и, всем телом на­ валившись, вогнал его в грудь врагу по самую рукоятку. А сейчас хотел со зла Петьке по роже вмазать — и промахнулся, сам чуть не улал, к тому же. А Петьке с перепугу показалось, что в руке у Мелёхина пистолет. Кинулся Петька со всех ног в ограду, а там овчарка рявкнула громоподобно, ринулась на не?о, и он, как ошалелый, через забор перелетел, даже сам такой прыти от себя не ожидая. У забора Петька угодил в спутанную проволоку и упал. Распутывая, снимая ее с ног, слышал, как там, в ограде, Мелёхин простонал, промычал, словно от невыноси­ мой зубной боли: , — Какая же я скотина! Боже мой! До чего я дошел! — Что верно, то верно,— пробормотал Петька, высматривая через забор, не видит ли его Мелёхин. Нет, не видит, да и не смотрит он в его сторону, стоит у хлева, обеими руками обхватил голову, качается, как пьяный, и что-то бормочет. Пригнувшись, спешит Петька подальше от этого дома, а навстречу ему Афонька Прошкин с мешком под мышкой, засоня! Он еще только собирается на море. Афонька сладко зевает и над Петькой потешается: — Здорово ты через забор скачешь! Как молоденький! Разговор приятный у тебя, д¿лжнo быть, с Максимычем был? — Поговорили,— буркнул Петька.— Сети мои на море снял. И даже тычек не оставил. Ну, я ему! к — Да ты ч то !— переменился Афонька в лице.— А мои? Мои стоят? Они же не­ далеко от твоих были? Петька с удовольствием осмотрел его встревоженное лицо. — Твоих тоже нет. Чем ты лучше меня? Мои снял и твои заодно. £1ошли вдвоем Мелёхина трясти! — Тут что-то не так,— еле выговорил от расстройства Афонька.— Вечером к Се­ тям плавал, на месте были. Точно знаю: никуда Мелёхин не ездил. Мы же с ним сво­ яки, разве он у меня снимет? — Кто же тогда? — задумался Петька. Плыл Аркадий у черной стены камыша; иногда веслом натыкался на сети, снимал их и укладывал в лодку. Сегодня он доделает то, что начал вчера: в другую сторону вдоль берега проплывет и поснимает все сети у браконьеров. Далеко он заплыл, мно­ го снял и решил вернуться к своей пристани, хотя и не было у него уверенности, что снял все. А чтобы не проплыть в темноте мимо узкой прогалинки, что выводила к его