Сибирские огни, 1980, № 2

70 ГЕННАДИИ СОЛОВЬЕВ — От смерти никуда не денешься,— вздохнул дед.— Сколь ни живи, а помирать придется. Не хочу, чтобы ты меня мертвого напугался. Дышать мне трудно. Давит мне дыхание. — В больницу надо ехать,— вскочил Аркадий. — До утра подождать бы. Зачем людей среди ночи тревожить? Но Аркадий все-таки нашел машину, увез деда. Теперь совсем стало скучно. И уехать нельзя: надо и дом караулить, и деда про­ ведывать. А тут еще непогода! Три дня почти беспрерывно шел дождь, а потом ночью прояснилось, утром из-за дырявых туч выглянуло неестественно яркое солнце. Но только не сушит оно землю, не согревает. Ничего не поделаешь — осень. Грязь на улице такая, что едва ноги вы­ таскиваешь из солонцового месива. Тихо в эти дни: не гудят машины и мотоциклы, не грохочут выстрелы на полойных озерах. Как только распогодилось, оделся и обулся Аркадий потеплее и решил огородом пройти на пристань. Если бы не по меже идти — ног бы, наверно, не вытащил из грязи. Аркадий перемахнул через изгородь, слегка опершись на жердь, похвалил себя за удаль: «Вот так мы умеем!» — и пошел по мокрой, поникшей траве, вытирая об нее запачканные грязью резиновые сапоги. Впереди, у края болота, он увидел мно­ жество сорок и ворон, они, молча, деловито суетились. «Что там такое могло бы быть?» — подумал Аркадий, зная, что эти птицы всегда там, где падаль. Что-то белело в осоке. Аркадий подошел поближе и изумился: рас­ плывшейся горой лежала в низине протухшая рыба: пеляди, караси, подъязки, щуки. Кто-то из мужичков-добытчиков наловил, а продать из-за непогоды не смог, и при­ шлось ее выбросить. Аркадий чертыхнулся, поморщился. Кто же мог рыбу выбросить — Колька Моча­ лов, Афонька Прошкин или Петька Махов? Они с дедом мальков от гибели спасали, а эти рыбу спокойненько губят. Пройдя вдоль болота, Аркадий нашел еще одну кучу тухлой рыбы. Он повер­ нулся в сторону деревни и неизвестно кому погрозил кулаком. «Ну, чертовы браконь­ еры! Я вам устрою веселую жизнь». Аркадий круто повернул и пошагал опять к деревне. Когда умолк вдали последний мотор, выплыл со своей пристани Аркадий. Тихо стало на море-озере, вода, совсем близкая, казалась теплой, но он знал, что в эту пасмурную октябрьскую ночь она уже холодная. Однако одет Аркадий тепло, а на ноги, которые в резиновых сапогах особенно мерзнут, он натянул дедовы меховые носки. После натужного рева подвесных моторов только сначала показалось, что на озере тихо, а на самом деле именно в это время началась торопливая жизнь его оби­ тателей. В вышине звенели и свистели крыльями утки, улетающие на юг. Деловитые они сейчас и молчаливые. Торопятся: скорее, скорее, зима вот-вот ляжет. Лишь изредка прожвякает кряква, возмущенная тем, что на нее в полете едва не наскочили юркие чирки, а те виновато пропищат извинение; свистят, шумят, звенят, режут воздух ты­ сячи утиных крыльев. Одинокий гусь, отбившийся от стаи, долго кричал посреди мо­ ря, пока не услышал с высоты ответный клик, и тотчас же с радостным гоготаньем поднялся в воздух, пристроился к своим сородичам. Аркадий слушал ночные звуки, а сам неторопливо плыл вдоль камыша. Пусть бу­ дет много разговоров на деревне, но он сделает то, что задумал. Сейчас самое удоб­ ное время. Это не лето, когда браконьеры старались подальше в море уйти, чтобы никто из рыбоохраны не нашел их сети. Сейчас осень, рыба к берегу жмется, да на случай внезапного мороза, чтобы не через все море лед ломать, они поближе к кромке камыша сети ставят, оставляя метров пять свободными, чтобы в темноте не врезаться в них подвесными моторами. Если вдоль камышовой кромки проплыть, то все сети .можно найти. Соберет он их, сложит на берегу, обольет бензином, подо­ жжет — далеко свет будет виден.