Сибирские огни, 1980, № 2

62 ГЕННАДИЙ СОЛОВЬЕВ Петька настаивать не стал, как ни пьян был, а понял, что и в самом деле это было бы смешно, а стать посмешищем и он побаивался. — Батя, дай ружье, я унесу,— просил Саша. Но Петька вертел в руках двустволку, озираясь по сторонам: не пролетит ли где ворона или коршун, уж он всем докажет, как метко умеет стрелять. Пьяно кача­ ясь, скрипя зубами, он выбирал цель, едва удерживая себя, чтобы не выстрелить или в собаку, или в бесновавшихся в клетках песцов,— уж очень часто они попадались ему на глаза. У Саши мурашки по спине бегали, когда он видел, как мается отец с ружь-. ем, готовый выстрелить во что угодно, не задумываясь о последствиях. А тут, как назло, прилетели с озера две чайки, вскормленные Сашей. Научились они уже летать, самостоятельно кормились на озере, а все-таки каждый день прове­ дывали своего спасителя. Они садились сначала на конек бани, а уж потом безбояз­ ненно спускались на землю. И собака, и кошка, и петух относились к ним как к своим сожителям, не трогали их, не обижали. Увидел их Петька, вскинул ружье, грохнул выстрел, и та, которая уже крылья расставила, тормозя ими, чтобы на конек усесться, вдруг, как подломленная, рухнула на крышу и покатилась по белому шиферу, пачкая его алой кровью. Вторая чайка ис­ пуганно взмыла вверх, но не улетела, а сделала круг над двором. Петька повел ружь­ ем —и вместе с выстрелом она безжизненным комком брякнулась об забор. Все это произошло так быстро, что никто и слова не успел сказать. Колька стоял посреди огрв^ы с разинутым ртом. Надя остановившимся взглядом смотрела на сына, он судорожно глотал воздух, хотел что-то сказать и не мог. — Ба-а-тя! — вырвался сдавленный крик.— Ты что наделал? Он кричал громко, его крик слышен был на полдеревни. Все теперь смотрели на него'с ужасом, на его белое, исказившееся лицо с вытаращенными глазами и оска­ ленными зубами. — Из-за мартынов так переживать! — удивился Колька. Но вот Саша будто опомнился: опустились его сильные руки со вздувшимися жилами, наклонилось вперед тело — и Саша ринулся на отца. — Убью! — прохрипел он сквозь стиснутые зубы. Вмиг протрезвевший Петька струсил, бросил ружье и оказался за воротами, сле­ дом за ним прытко выбежал и Колька. А Саша схватил ружье за дуло и с такой злобой грохнул им по углу бани, что приклад в щепки рассыпался, а он бил и бил им по бревнам. В его руках остались одни стволы, помятые, искривленные. Промахнувшись, Саша выпустил их из рук, сел на землю, уткнулся в колени и зарыдал. — Пойдем, Шурочка, домой,— плакала Надя, протягивая к нему руки и боясь притронуться.— Пойдем, сынок миленький, в дом. Хотя и не сразу, а послушался Саша, встал, дико озираясь, вошел в дом, упал на кровать и затих. — Из-за каких-то поганых мартынов и так переживать! — недоумевал Колька.— Разбил такое хорошее ружье! Одни, друг, тебе убытки. Бешеный, правда, бешеный какой-то. Переучился. Но Петька хмуро его оглядел, за плечо ухватил клешнястой своей лапищей так,, что Колька скривился. — Много ты понимаешь, лапоть! И смотри, о том не болтай, что видел. Он оттолкнул Кольку с такой силой, что тот чуть не упал, и пошел в ограду, бор­ моча себе под нос: ф — Это ж надо, а? Дожил до чего! От сына, от сопли своей бегаю! Ну, погоди, я до тебя доберусь! Но в дом не вошел. У крыльца постоял, раза два кулаком по ладони с яростью ударил, а порог дома не переступил. Протрещал у калитки мотоцикл, через дощатый забор свесилась голова в жел­ той каске: п Хозяин, у т§бя рыбы купить не найдется?