Сибирские огни, 1980, № 2

30 ГЕННАДИИ СОЛОВЬЕВ Как и что делал — Аркадий плохо помнил. Но только никогда не забудет, как замотал трубу курточкой, крепко обхватил обеими руками. Жгло руки, нечем было дышать, но он стоял и сжимал трубу, чувствуя, как расползается полотно под руками Он еще смог увидеть, как бегут к нему спасатели в жарокис'лотостойких костюмах и в противогазах,— и потерял сознание. Очнулся Аркадий в больнице. Слезла кожа с рук, кое-где с лица, но главная бе­ да была в том, что он успел надышаться ядовитых газов. Исчезли все запахи, он за­ дыхался, синел от удушья и чаще всего лежал с кислородной 'подушкой. После боль­ ничного лечения его посылали на курорты, и он покорно ехал, а потом определили инвалидность — это в двадцать-то три года! Лечащий врач на прощанье сказал: — Больше для вас мы ничего сделать не можем. Вам и так, считайте, повезло. Легкие у вас мощные — вот что спасло. В" деревню бы теперь, на свежий воздух, на парное молочко. Аркадий сразу же о своем море-озере вспомнил. И вот деревня. От станции попутка подвезла, но по улице до дедова дома едва дошел, устал, весь взмок от холодного пота, а в легких было сухо, горячо и покалы­ вало. Полураскрытым ртом Аркадий жадно втягивал в себя воздух ¡. удто зоду коло, дезную пил, шел медленно, силы берег, иногда останавливался словно невзначай — только бы не зашататься, не упасть, не осрамиться перед деревенскими. Весной это было*. Орали одурелые воробьи на голых деревьях, снег только начал подтаивать и хорошо держал, Аркадий до калитки кое-как добрался, уцепился за во­ ротца, навалился на них, постоял, свесив голову. Вышел из дому дед Никита, долго всматривался, не узнавая, а / ркадий так устал, что языком пошевелить не мог, и только жалкая улыбкА блуждала на его белых, бес­ кровных губах. Узнал, наконец, дед, кинулся к нему, ввел осторожно в свой старень­ кий дом. — Да что же это, Канка, подековалось с тобой? Да за что ж тебе такая кара? Ты посмотри, как выхворал! — жалостливо качал* он лысой головой.— Как ребенок, легкий. Одни кожа да кости. Он раздел Аркадия и уложил на диван. — Ничего,— через силу улыбался Аркадий, еле ворочая языком.— Были бы кости. — Что же Дашка не привезла тебя? А еще мать! — Некогда ей,— ответил Аркадий, умолчав о том, что сам упросил ее не ехать с ним.— Расскажи лучше, как живешь. Дед пожаловался внуку на свое житье-бытье. Как умерла третьего года старуха, так и живет один. По-доброму, ему с какой-нибудь старушкой сойтись бы надо, чтобы она дом вела, но как подумает, что чужой человек появится, так пропадает всякая охота. Из-за этого и корову держать не стал. Молоко ему теперь не очень нужно, больше к чаю приохотился. И сено косить не может по причине своих преклонных лет. Если захочется — возьмет у кого из соседей с литр. __ Придется тебе по два литра теперь брать,— сказал стдохнузший и повеселев­ ший Аркадий.— И в магазин ходить почаще. Хочу я тут пожить маленько. Врачи по- ■советовали. — Тогда какой разговор! Я улья держу. Мы тебя тут своими средствами по­ лечим. — Ничего, деда, проживем,— погладил Аркадий его морщинистую черную ру­ ку.— У меня деньги ^сть, пенсию мне назначили. ___ Век бы ее не видать,— заморгал дед красными глазами.— В твои-то годы пенсия! — Ничего, деда,— улыбнулся Аркадий,— еще правнуков будешь нянчить. Говорил он так легко, потому что сам в это давно уже не верил. Что жить бу­ д е т поверил, а что семью заведет — нет. Умерли в нем все желания и страсти. А только в глубине души он все еще на что-то надеялся. Когда уж очень удушье до­ нимало — в отчаянье приходил, а чуть отпустит — появлялась такая потайная мь.сль. *