Сибирские огни, 1980, № 2

колки N И л ь я Лавров. Из января в январь. Ново­ сибирск, Зап.-Сиб. кн. изд., 1979. И л ь я Лавров в новую книгу вк л ю ч и л про­ изведения, на первый взгляд, очень дале­ кие друг от друга, написанные в совер­ шенно различных жанрах — дневниковые заметки под названием «Лирический кален­ дарь» и вполне «сюжетную» повесть «Оби­ татели Медвежьей ложбины». Однако внут­ ренне обе вещи вполне согласуются меж­ ду собою, ибо скреплены они одной мыслью о высокой ответственности человека за дея­ ния свои, за свои поступки. Лавров не впря­ мую, конечно, не декларативно, а испод­ воль, в подтексте, как умеет это делать только истинный художник, говорит нам: чем бы человек ни занимался, какому бы ро­ ду деятельности ни посвятил себя, он всег­ да должен ставить цель высокую и благо­ родную, иначе потеряет свое главное пред­ назначение— быть творцом, созидателем. Особенно явственно эта мысль звучит в повести «Обитатели Медвежьей ложбины». Формально, по своему, что ли, социально­ му положению все обитатели .маленькой ложбины в пригородной зоне равны между собой — каждый является полноправным членом садоводческого кооператива, каж­ дый в меру сил трудится на своем участке. Различны только цели, во имя которых они «гнут спины». Илья Лавров давно уже пи­ шет о природе и о человеке «на природе», и почти всегда в его прозведениях природа воплощает в себе облагораживающее нача­ ло: она й наводит героев на глубокие раз­ думья, и врачует их душевные раны, и уте­ шает в трудные минуты. В новой повести показаны люди, которые не столько любу­ ются природой, сколько вступают с ней в деловые контакты, выступают в роли ее преобразователей. И что же мы видим? Оказывается, кое-кто из этих «дачников» при соприкосновении с природой' отнюдь не облагораживается, а скорее наоборот — оскотинивается. Вот перед нами дошедший до последней степени озверелости Григорий Коврига. Частнособственнический вирус поразил его настолько, что Коврига с ружьем в руках бросается на мальчишек, которые случайно попали на его участок. Любопытен образ Захара Муковозова. Один из лучших водителей троллейбуса, «потомок ямщика», он любит свою профес­ сию, гордится ею. Однако, став хозяином сада и увидев, как почти все вокруг «гребут под себя», Муковрзов тоже невольно- вклю­ чается в эту лихорадочную погоню за руб­ лем, тоже дни и ночи «горбатит» на своем участке. В результате печальный финал: перенесшего уже однажды инфаркт, Заха­ ра находят мертвым на грядке. В соседствующем с «Обитателями Мед­ вежьей ложбины» «Лирическом календаре» мысль о том, что всякое человеческое на­ чинание должно быть освящено высокой целью, обогащается новыми оттенками, об­ ретает несколько иную «инструментовку». И это вполне естественно, так как здесь речь идет о вещах более тонких и деликат­ ных. «Лирический календарь» — это по су­ ти дела писательский дневник, писательская исповедь. Лавров рассказывает здесь, как возникали замыслы его книг и каких уси­ лий стоило ему воплощение этих замыслов на бумаге, щедро делится своим литера­ турным опытом. А нередко и поучает сво­ их собратьев по перу, но делает это очень умно, тактично, без всяких менторских но­ ток в голосе. «Вот написал «деревья-костры», и стало мне беспокойно. Ведь этот образ принадле­ жит Есенину: «Горит костер рябины крас­ ной, но никого не может он согреть». Блистательно! И вот заполыхали эти костры почти у каж­ дого автора, и превратили они, эти авторы, драгоценный образ в штамп. За украденную шапку судят, а за укра­ денный образ плагиатор не несет никаких наказаний. Итак, я вычеркиваю «деревья- костры». Писатели, поэты! Погасите в своих книж­ ках чужие костры. Пусть полыхает только есенинский костер, он и один обогреет нас. Не надо губить поэзию!». Право, стоит прислушаться к этому сове­ ту, ибо здесь Лавров говорит о самом главном — о высокой ответственности писа­ теля за каждое слово, выходящее из-под его пера, призывает своих коллег всегда быть в поиске «несказанного»... Таких искренних признаний, таких откровенных и мудрых суждений у Лаврова немало, и именно они определяют «лицо» его «Лири­ ческого календаря». Но, к сожалению, есть здесь и страницы, прямо скажем, необяза­ тельные, мало что дающие уму и сердцу читателя. Это прежде всего относится к многочисленным пейзажным зарисовкам, которыми «Календарь» явно перегружен и