Сибирские огни, 1980, № 2

ТАКИЕ ОНИ, МАЛЬЧИШКИ... 183 войны. В память о сыне пастух носил на шее ниточку с пиропом. В конце повести Н. Печерский рассказы­ вает, как отец Коли прибыл на озеро и на­ шел в небольшом ручье красные камни — пиропы. И подросток делает глубокий вы­ вод, достойный умного, взрослого челове­ ка: «Это очень здорово, когда важное де­ ло делают и сын, и отец. Я не сомневался, что нас с отцом ждет удача. Отец отправит­ ся по красной тропе пиропов и найдет ким­ берлитовую трубку». Такое же уважительное отношение к тру­ ду прививает своему сыну Генке Пыжову и его о тец— плотник восьмого разряда, при­ бывший из Москвы на строительство Брат­ ска (повесть «Генка Пыжов — первый жи­ тель Братска»), Труд для отца Генки — не просто способ заработать деньги, но дело жизни, чести. После возвращения Генки из неудачного побега в Братск отец задумчиво говорит: «Сейчас ты из тайги убежал, а ес­ ли придется защищать страну от врагов, ты и на фронте будешь вести себя не лучше. Воткнешь штык в землю — и домой, на теп­ лую печку. А товарищи пусть погибают. Ты разве об этом подумаешь? Тебе твоя собственная шкура дороже всего на све­ те...» Суровый урок! Но он помогает мальчиш­ ке осознать себя как человека, которому предстоит продолжить путь отца. Личный пример отца действует на формирование характера Генки лучше, чем самые темпе­ раментные беседы о роли труда. Для творческой манеры Н. Печерского характерно живое, образное описание про­ цесса труда, что не может оставить юного читателя равнодушным (мы позволили бы себе даже выражение «вкусное описание» труда). Начало этой славной традиции лежит в фольклоре (вспомним, какими умельцами выступают в народных сказках герои-труже­ ники) и в классической литературе (М. Твен, Д. Родари, С. Маршак и др.). Н. Печерский умеет так описать процесс труда, что юному читателю невольно хочет­ ся присоединиться, принять в работе уча­ стие, почувствовать радость от совместных усилий людей. Поэтому самая дурная и не­ достойная черта характера подростка, по Печерскому,— леность, увиливание от тру­ да. Генка Пыжов вначале пренебрежитель­ но отзывается о своих сверстниках, которые моют окна и полы в новых, только что от­ строенных домах. Уязвленный молчанием ребят, Генка «поддел носком ботинка горку опилок и швырнул их на середину комна­ ты» (на вымытый пол.— С. Ш.). Этот кощун­ ственный поступок не остается безнаказан­ ным: «В комнату, вытирая на ходу потное лицо, вошел отец. Он приблизился ко мне и совершенно неожиданно, без всяких пред­ упреждений, взял за ухо. Я попытался вы­ вернуться и убежать, но отец еще крепче сдавил мое несчастное ухо и повел из ком­ наты. Так мы и шли — отец впереди, а я сзади. На глазах у всех рабочих отец про­ вел меня мимо домов и разжал наконец пальцы». Непедагогично? Может быть. Но зато эф ­ фективно. Для самолюбивого подростка (а несамплюбивых подростков нет!) это очень сильное наказание. Генка убегает в лес и ждет, что кто-нибудь придет, утешит его, извинится. Но отец и ребята поступают по­ следовательно. «Никто не шел к обиженно­ му, оскорбленному человеку...», У Генкиного отца своя педагогика — суровая, выверен­ ная жизнью. Он несколько дней не разгова­ ривает с сыном, подчеркивая своим молча­ нием, что сын совершил недостойный по­ ступок. Единоборство характеров приводит к победе отца. Отец категорически возра­ жает против попытки сына выгородить себя. На робкое Генкино замечание: «Я хотел те­ бе сказать... я не виноват...» — отец, у кото­ рого в руке «мелко задрожала папироса», глухо говорит: «Ты вот чего, ты уходи от меня. Я тебя видеть больше не желаю». Согласимся, что далеко не каждый роди­ тель будет так суров и категоричен, не каж­ дый сумеет и захочет в небольшом проступ­ ке увидеть зерно будущего тунеядского и наплевательского отношения к коллективно­ му труду. Напиши эту сценку Н. Печерский в печально памятные времена педологии, на него обрушились бы громы и молнии. Но писатель создавал свои произведения зна­ чительно позднее. Он был реалистом и крепко верил в силу жизненной педагогики, которую исповедуют родители, желающие, чтобы их дети выросли честными тружени­ ками, а не тунеядствующими пустоплясами. Генкиному отцу нелегко далась его принци­ пиальность: после того, как его сын убежал из Братска, он с сердечным приступом по­ пал в больницу. Дорогая цена! Но кто ска­ зал, что воспитание человека — легкая и приятная вещь! Когда-то так учили плавать: бросят в во­ д у — и выплывай, как знаешь. Защитником этой теории является и Генкин отец. Он не склонен создавать сыну тепличные условия. Своим личным примером он доказывает, что человека делает человеком отношение к труду. А настоящий труженик, независимо от того, что он делает, является мастером, художником. Ключевой в повести «Генка Пыжов — первый житель Братска» является сцена, в которой подросток помогает плот­ нику Деримедведю. Генка уже понял, что человека надо оценивать не по его внеш­ ним признакам, а по его сути — отношению к общественно полезному труду. «Даже од- ' ной рукой Деримедведь умел работать. Ле­ вой поправляет шапку, правой бревно вы­ тесывает— ровно, как по шнурочку. Но и отец мой тоже не хуже, а может быть, да­ же капельку лучше умел. Я-то ведь отца знаю! ...Деримедведь набрал гвоздей в горсть и давай в бревна заколачивать. Толь­ ко шляпки поблескивают, как пуговицы на рубашке,— одна возле другой». Генка с ре­ бятами по мере сил помогает взрослым. На­ ступает время завтрака, и Деримедведь как бы невзначай спрашивает: «Ну, что, хорош хлеб? Хлеб, по-моему, был как хлеб. Толь­ ко замерз немного». И уже Деримедведь преподает Генке урок: «Это хлеб особен­ ный, необыкновенный... Принес ты из шко­ лы двойки и колы, бросил книжки в угол — и скорее к столу. Еще и суп в тарелки не налили, а ты уже к хлебу тянешься. Выби