Сибирские огни, 1980, № 2

ОН И ОНА НА ЛИТЕРАТУРНОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ 177 в один прекрасный день перегореть может, вроде пробок электросчетчика квартирно­ го». Для X безразлично, к какому врачу идти — «к любому, лишь бы он бюллетени имел право выписывать». Герой даже упре­ кает себя за то, что вначале ждал терапев­ та. Он идет к хирургу, у кабинета которо­ г о — «ни одного человека». Примечательно «таинственное и прекрас­ ное вдохновение», охватывающее героя. Словно хороший артист, X идет у него на поводу, не позволяя себе заранее приду­ мывать болезнь: высокая поэзия сама по себе точна. «— Где у вас болит? — Колено. — Какое? «Какое? — переспрашивает себя X, удив­ ляясь невольной инерции собственного мышления.— А ведь все равно, какое. Ле­ вой — правой, левой — правой... Стой!». — Левое». Как поистине виртуозно играет XI «Ника­ ких гримас, ни одного слова жалобы...— говорит он себе.— Мужество всегда вызы­ вает уважение». Бюллетень он, конечно же, получит, так как превосходно представляет себе «модель» рядового врача, «доброго доктора Айболита из районной поликлини­ ки». Замотанного, вынужденного уделять больше времени записям в истории болез­ ни, чем самому больному. Уже здесь заметим: X всегда чувствует, что должно быть сказано. Чувствует даже нюансы. И позволяет себе открыто ирони­ зировать по этому поводу, уверенный: со­ беседник просто не обратит внимания на иронию. «Мне бы вот только на работу завтра во что бы то ни стало сходить на­ до,— говорит он врачу.— Всего один день?! «Никаких выходов на работу. Абсолютный покой!» Молчу, молчу... Возможно, что у меня артрит? В первый раз слышу. Возмож­ но, что он перейдет в хронический, если я не буду беречься? Господи, так и ноги можно лишиться!». Через эпизод в поликлинике хорошо про­ сматривается поэтика повести М. Ибрагим­ бекова, а также портрет главного героя. Ведь вся повесть состоит, в сущности, из серии его перевоплощений. Он надевает те или иные маски, настраивается на волну то­ го или иного психологического стереотипа. Выступает то в роли интеллигентного боль­ ного, то в роли остроумного сослуживца— рубахи-парня, хорошего сына или внима­ тельного кавалера... В своих перевопло­ щениях герой неподражаем: тонок, чуток, в чем-то, бесспорно, тактичен. И своим главным достоинством он закономерно счи­ тает не талант инженера (о таланте можно дискутировать), но точное знание «инерци­ онного мышления собеседника» — «всегда на него можно рассчитывать», опереться, даже запрограммировать. М. Ибрагимбеков предлагает нам по-сво­ ему логичное начало любовной истории в двадцатом веке: X заметил Ее по походке! О женских походках у героя, конечно, то­ же есть своя теория и даже собственная их классификация. 12 Сибидские огни № 2 * В данном случае походка была «гордая и смелая — женщины уверенной в своей красоте, знающей, что нет на чулках у нее ни единой морщинки и намека на складку на подоле юбки сзади, что веет от нее той благородной опрятностью и свежестью, ко­ торые свойственны только женщинам выс­ шего класса». Как знакомятся влюбленные? Можно на­ писать целый трактат, перелистав под этим углом зрения многие произведения искус­ ства. Может быть, самое простое — это по­ дойти к незнакомой женщине и сказать ей «что-нибудь, желательно приятное, и жела­ тельно, чтобы она выслушала до конца». Разумеется, такой способ, «известный еще неандертальцам», для X не подходит. За­ вязка этой любви современна и стреми­ тельна: «— Вы хотите попасть именно под трол­ лейбус? — с легкой усмешкой спросил я, считая, что при сложившихся обстоятельст­ вах, особенно учитывая нехватку времени на обдумывание, это вполне приличная фраза. Во всяком случае, она могла оха­ рактеризовать меня в глазах моей собесед­ ницы, как человека мужественного, не те­ ряющего в минуту опасности присутствия духа и даже способности шутить. Она засмеялась и кивнула головой». X начинает любовное приключение спо­ койно, привычно, почти машинально — как опытный шахматист открывает шахматную игру с новичком. У него и в самом деле все давно рассчитано, проверено, ходы много раз «проиграны». Сначала нужно «организовать Первый Приход, согласно испытанным стандартам. Впечатление я на нее произвел хорошее — это уж точно из­ вестно, сейчас важно не сбиться с темпа, а посему завтра же проведем операцию по простейшей схеме № 1 — первый вечерний сеанс кино, после фильма «совершенно не­ куда пойти в этом городе вечером, можно в ресторан, но противно», разговор о му­ зыке и записях, дальше, будем надеяться, появится ситуация, когда самым небреж­ ным тоном можно пригласить «за неимени­ ем ничего лучшего» на «чашку чаю». Если откажется в первый вечер, ни в коем слу­ чае настаивать нельзя. Все переносится минимум на сутки. Можно вспугнуть... А если приглашение будет принято — мож­ но считать, что первая прекрасная страница нового романа написана, женщина — она явно со здравым смыслом, замужем од­ нажды уже побывала и, без сомнения, от­ лично понимает, что сулят в моёй квартире «чашка чаю и немного музыки» и еще — немного не заявленного в программе конь­ яка...» Это похоже на инструкцию для совре­ менных ловеласов. Цинизм принимает здесь вид внешней интеллигентности. Автор ин­ струкции по-настоящему «профессиона­ лен», а потому учитывает все возможные варианты. И безошибочно решает их. Боль­ ше того — инструкция X кажется почти универсальной; ведь все жизненные ситуа­ ции похожи друг на друга, если за ними нет подлинного чувства. Роман «Анна Карени­ на» в этом случае можно уместить букваль