Сибирские огни, 1980, № 2

ОН И ОНА НА ЛИТЕРАТУРНОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ 169 сти такой была. Между тем то, что писал тогда критик, кажется теперь — очевид­ ным. Во-первых, доказывал И. Виноградов, отречение от любви — это двойной обман: и самих себя, и собственных детей, ибо ложь родителей вряд ли принесет им сча­ стье. Один круг обмана породит круги дру­ гие. Дети «будут читать у Чернышевского и повторять вслед за Зоей Космодемьянской: «Умри, но не давай поцелуя без любви»,— и убеждаться на каждом шагу, что можно жить с человеком не любя, можно идти на компромисс там, где недопустимы как буд­ то бы никакие компромиссы... Они будут впитывать в'себя понятия о том, что истинно нравственные человеческие отношения мо­ гут строиться только на основе честности, принципиальности, правдивости,— и убеж­ даться, что судьба самых близких, дорогих ИМ людей складывается не так... И привы­ кать к мысли, что это и есть «реальная жизнь», что «так всегда’ и бывает», что «в книгах — одно, в жизни — другое», что это нормально и допустимо...» Сказано хорошо, точно. И до конца. Ложь во спасение приводит к гибели идеалов. К гибели личности. И. Виноградов делал и другой, практиче­ ский, если можно так выразиться, вывод. Вывод опять-таки смелый, хотя критик по сути повторил слова Энгельса «Если нрав­ ственным является только брак, основан­ ный на любви, то он и остается таковым только пока любовь продолжает существо­ вать... И раз оно (чувство.— Е. Ц.) совер­ шенно иссякло или вытеснено новой стра­ стной любовью, то развод становится бла­ годеянием как для обеих сторон, так и для общества» *. Современной литературе с разводами, похоже, все ясно! Как в книгах, так и в жизни, разводятся теперь легко и просто. ...«Давно пора перестать видеть в распа­ дающихся браках какие-то браки особого сорта и в разводящихся каких-то особен­ ных людей,— говорил несколько лет назад известный советский физик академик Г. На- ан.— Из того обстоятельства, что расторга­ ется каждый третий брак, можно вывести только одно следствие: разводятся самые что ни на есть обыкновенные люди, в по­ давляющем своем большинстве вполне нормальные и даже хорошие люди». Ко­ нечно, автор статьи видит здесь и повод для размышлений, которые в пятидесятые годы были бы странными и преждевремен­ ными: «В этом-то и загвоздка: нет ничего легче, чем объяснить, почему расходятся плохие люди, попробуйте понять, почему расходятся миллионы хороших людей!» 1 2. Еще один пример очевидного движения темы любви в искусстве — творчество Евг. Евтушенко. Поэт, никогда не обгоняющий свое время, но и не отстающий от него, написал в начале своего пути стихотворение «Ты спрашивала шепотом», где были строки: 1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. 21, стр. 84—85. „ 2 См.: «Литературная газета», 1976, 15 сентября. Постель была расстелена. И ты была растеряна... Ах, какой гнев — и у критиков, и у мно­ гих читателей — вызвали эти стихи! Но вот проходят годы, и Евтушенко уже совершенно серьезно пишет стихотворение «Случайные связи». Пафос поэта, цель его состоят здесь в том, чтобы переосмыслить традиционное — отрицательное — отноше­ ние к этим связям: * Случайные связи, они порицаются, став синонимом грязи грязи самой на устах... преки в разврате, они по-судейски грозны, как будто в растрате священной семейной казны... При той дешевизне . занудства, с которым слились, случайности жизни — быть может, и есть ее смысл. И пусть обливают, порочат, бесстыдно стыдя,— без слова «случайность» нет слова другого — «судьба». Мысль поэта достаточно известна, чтобы претендовать на открытие. Давно замече­ но: и со «случайной связи» может начаться любовь. Вспомните «Анну Каренину» или «Даму с собачкой»... Стихотворение же Ев­ тушенко интересно тем, что в нем речь идет не о случае, не об исключении из пра­ вила, но об обычном. Именно так стихотво­ рение и было воспринято. В этом качестве оно серьезно рассматривалось в статье Л. Якименко, открывшего дискуссию «По­ говорим о странностях любви» в 1973 году на страницах «Вопросов литературы». Мож­ но не соглашаться с пафосом стихотворе­ ния Евтушенко, но то, что поэт действитель­ но заметил типичное, подтверждают и дру­ гие произведения, оказавшиеся в центре дискуссии. «Южно-Американский Вариант» Сергея Залыгина, «Дождь в чужом городе» Даниила Гранина — они тоже, в сущности, »о «случайных» связях. Хотя символично: ни о проблеме развода, ни о том, насколько нравственна «случайная» связь, речь тут не идет или же заходит вскользь. В полный голос литература говорит о другом. О чем же? О том, что из любви все чаще уходит ду­ ховность. Скажем резче: из любви уходит... любовь? Да, художественная литература не про­ сто «удостоверяет» невеселу^о статистику разводов, но при этом стремится напом­ нить: разводы фиксируют не только гибель семьи, но и окончательную гибель чьей-то любви. Человек, потерпевший крушение на семейном корабле, нередко разочаровыва­ ется в любви вообще. Его биография и ми­ росозерцание складываются часто подобно биографии и миросозерцанию одного из персонажей повести новосибирского писа­ теля Евгения Городецкого «В черте города»: «Был женат, уже год, как разошелся, разменял квартиру, жене с ребенком — од­ нокомнатную, ему — комнату, и хотя в квартире, где он теперь обитает, еще двое соседей, они люди лойль^ые и не мешают ему жить в свое удовольствие. Поставили