Сибирские огни, 1980, № 2

168 Е. ЦЕЙТЛИН Дискуссия шла своим чередом. Кто-то призывал Наташу вспомнить о девичьей гордости; кто-то советовал учиться, идти в библиотеки, музеи, концертные залы... Парень из Норильска звал Наташу при­ ехать к ним на стройку — «работы здесь под завязку, парни и девчата что надо, здесь она найдет, обязательно найдет сча­ стье...» В заключение редакция предоста­ вила слово известной учительнице и публи­ цистке, автору статей по вопросам морали. Заключительная статья неизменно подни­ малась над крайностями дискуссии. Круп­ ным планом вставала здесь проблема че­ ловеческой личности, повторялась выстра­ данная нашей школой мысль: любовь зани­ мает много места в жизни людей, но все- таки это не главное. Главное в том, чтобы стать настоящим человеком... Я восстанавливал эту дискуссию по памя­ ти — память всегда выбирает характерное. Вспомнить же споры минувших лет полезно для того, чтобы лишний раз убедиться: по­ добные дискуссии сегодня уже проходят редко; теперь они — признак провинциа­ лизма. Вопрос «А если это любовь?» звучит как-то ненаучно, банально в эпоху НТР. В ходе аналогичных обсуждений сейчас фигурируют понятия «психологической и физиологической совместимости». Вошли в моду сбциологические исследования «в об­ ласти семьи и брака». (Кто только не про­ водит их!). Результаты этих исследований становятся обычным материалом прессы. Особенно упорна, последовательна в этом отношении «Литературная газета». Данные социологии стремительно идут, таким обра­ зом, в массы. Мы узнаем о проценте раз­ водов в разных городах и союзных рес­ публиках страны; о том, как меняется со­ отношение среднего возраста женихов и невест; сколько женщин и мужчин свобод­ ны от семьи; как относятся представители отдельных категорий населения к добрач­ ным сексуальным отношениям и т. д. и т. п. Газеты по-прежнему печатают письма о личной жизни. Однако характер их реши­ тельно изменился. И закономерно, что вме­ сто дискуссий типа «А если это любовь?» газеты теперь пропагандируют опыт клубов «Когда тебе за тридцать» (в эти клубы оди­ нокие, чаще всего интеллигентные, люди приходят знакомиться), рассказывают об «электронной свахе», в порядке экспери­ мента печатают брачные объявления, об­ суждают проблемы стратегии и тактики семьи... Вы чувствуете: идет, идет время!., «Вечная» тема в меняющемся мире... Сейчас любят рассматривать те или иные явления на фоне «меняющегося мира». Обычными стали заголовки статей: «Шек­ спир в меняющемся мире», «Футбол в ме­ няющемся мире»... Конечно, один из самых интересных поворотов этой ситуации — «вечная» тема искусства в нашем меня­ ющемся мире. Нельзя сказать, что литература отстает от развития общественного сознания. Напро­ тив — писатели мобильны в исследовании этой стороны бытия. Вот почему в послед­ ние годы появилось огромное количество произведений о «странностях любви». Они буквально «хлынули» на страницы журна­ лов, театральные подмостки, киноэкраны. На киноэкраны, правда, меньше. Бесспор­ но, здесь была живая потребность читателя и зрителя. Была и потребность художника осмыслить бытие современника. Увы, коли­ чество произведений вовсе не свидетель­ ствовало о качестве. Обильно расцвела и так называемая «адюльтерная» проза, и мещанский роман. Эти жанры в литературе требуют скорого выявления. Они опасны. Их «стихия — мелодрама. А мелодрамати­ ческий успех невозможен без сантиментов и риторики, без ходульных ужасов, поро­ ков...»,— справедливо замечал критик Ф е­ ликс Кузнецов. А на театральных афишах замелькали в это время драмы и комедии, один пере­ чень названий которых выглядит по мень­ шей мере юмористически: «Муж моей же­ ны», «Моя теща», «Свекровь», «Женатый жених», «Пятидневный жених», «Фиктивный брак», «Старая дева», «Не верьте мужчи­ нам», «Уходят женщины» и тому подобное. Поток литературного ширпотреба мало чем примечателен. Если же анализировать серьезные произведения «про это», тен­ денция вырисовывается четко. Еще двадцать-пятнадцать лет назад ис­ кусство, к примеру, размышляло о пробле­ ме разводов. О том, насколько моральны они по отношению к детям, остающимся без одного из родителей, наконец, по от­ ношению к государству, которое видит в семье один из залогов собственного мо­ рального здоровья. Ответы — вспомним! — были разные. Проблема возможности или невозможности развода стала одной из центральных в кни­ ге Г. Николаевой «Битва в пути». Проблема эта была освещена здесь печальным и, по-своему, мужественным взглядом авто­ ра. Тина и Бахирев расстаются ради счастья детей Бахирева — они видят в разлуке вы­ сокую необходимость, нравственную неиз­ бежность. А сама писательница явно нахо­ дит в этой коллизии то трагическое проти­ воречие между общим и личным, когда; личное должно определенно приноситься в жертву. Больше того — в столкновении этих понятий Г. Николаева открывает поэзию. В художественном основании этого проти­ воречия и рождается эстетический резуль­ тат: читатель видит красоту человеческих душ, отказывающих себе в сокровенном... Да, роман Николаевой имел справедли­ вый успех не только как роман «производ­ ственный», но и как роман семейный: нравственная его коллизия отвечала духу времени; тысячи людей находили здесь оправдание собственным -сломанным судь­ бам и безусловный этический урок. Вот почему, когда в 1962 году появилась статья И. Виноградова, показывающая внут­ реннюю ограниченность подобного урока, она выглядела смелой. И в действительно