Сибирские огни, 1980, № 2

160 исключения из университета — тут уж не до «пустых мечтаний». Надвигались грозные годы рабочих вы­ ступлений, студенческих демонстраций, крестьянских волнений. История развива­ лась по своим необратимым законам. В тридцатом номере «Искры» ее редактор поместил отправленное из Томска «Пись­ мо к товарищам». Студентам предстояло устремиться к великой цели: «К нему, к рабочему классу, должны мы снести все крохи своих знаний; ему, и только ему, должны мы отдать все свои силы и самих себя. Там, в его рядах, в ря­ дах пролетариата, воодушевленного вели­ кой идеей социализма, мы должны и мы найдем себе место». Так звучали революционные декларации подлинных творцов будущего. Сергей Костриков (Киров), Валериан Куйбышев, Михаил Владимирский, Николай Баранский, Николай Бурденко... Блистательные имена, крупные деятели партии и государства, организаторы, твор­ цы, ученые. Бывшие томские студенты... ■ » 3 По видимости история «профессорского бунта» девяносто второго года облечена в академические формы— шел спор всего- навсего о перевыборах председателя на­ учного общества. Но уже сам факт забал- лотирования всесильного наместника пра­ вительства — попечителя Флоринского — вольно или невольно привносил в события глубинный политический аспект. В силу самого характера конфликта на­ ставников подопечные их — студенты — ос­ тавались в стороне. Но то была опять-таки всего только видимость отстраненности. Затаив дыхание, всеми силами души со­ чувствуя группе меньшинства, смело ата­ ковавшей попечителя, наблюдали студен­ ты за происходящим. В центре «профессорского бунта» стоял Салищев. Фигура, во мнении студентов, да и не их одних, ‘ полярная фигуре Флорин­ ского. Попечителя студенты видели мало, редко, по большей части в обстановке торжественной, либо в тягостные часы столкновений, наказаний, разносов. Сали­ щев же был всегда со студентами, окру­ жен ими — учениками, последователями, друзьями. Читал лекции так, что увлекал до самозабвения — сказанное с кафедры запоминалось на целую жизнь. Ставил ря­ дом на операциях, приглашал на обходы, осмотры больных, показывал образец доб­ рого участия к обездоленным на знамени­ тых консультациях в ужасном, перепол­ ненном тюремном лазарете. Признанный современниками и потом­ ками в ряду сильнейших хирургов и та­ лантливых педагогов, он до конца оста­ вался властителем умов молодежи, как были Пирогов, Менделеев, Сеченов, Тими­ рязев, а в Томске — Залесский и Курлов. Хирург, успешно производивший фан­ тастические по сложности операции (уда­ БОРИС ТУЧИН ление руки с плечевым поясом), в работе зимой, в учебное, и летом, в каникулярное время (более десяти тысяч операций за десятилетие в Томске — все в тесной, хо­ лодной, темной операционной), врач, не запятнавший рук вымогательством мзды,— прямой политической деятельностью Сали­ щев не занимался. Но, спрашивается, разве не были поли­ тикой бескорыстие, самоотверженность, верность профессиональному и человече­ скому долгу? Еще в молодости им было .заявлено: — Я учился на народные деньги и обя­ зан уплатить долг народу. Студентом третьего курса он едет сле­ дом за изгоняемым из Казанского универ­ ситета коллегами-консерваторами профес­ сором Петром Францевичем Лесгафтом. По окончании Военно-медицинской акаде­ мии Салищева оставляют при петербург­ ских клиниках. Открывается перспектива быстрой научной карьеры. А он едет в Златоуст, в земство, «выплачивать долг на­ роду». Конечно же, не желание большого и скорого заработка гонит его в земскую медицину, на знамени которой было напи­ сано бессребренничество. Затем следует труд по спасению «военно-увечных» в по­ левых госпиталях русско-турецкой войны. Только после — возвращение в Академию, начало преподавательства. И, по первому зову, с друзьями-клиницистами — послан­ цами Манассеина,— в Сибирь. Всего пятнадцать лет довелось прожить с отцом сыну Салищева Всеволоду — Эраст Гаврилович скончался на пятидеся­ том году. Отец умер на руках сына. И дол­ гие десятилетия крупный советский , хирург Всеволод Эрастович Салищев продолжал и развивал идейное и нравст­ венное наследство отца. У Эраста Салищева не было учеников- любимчиков. Его внимания и доброты хватало на всех. Быть может, потому из школы томского врача-педагога вышло столько непревзойденных мастеров меди­ цины. Среди них — Николай Нилович Бурденко. Переняв у Салищева представление о безграничности возможностей благодатно­ го хирургического вмешательства в самые труднодоступные тайники человеческого тела, он в сво^ время становится пионе­ ром новой отрасли врачевания —- нейро­ хирургии. Впоследствии оказалось: Всеволоду Са- лищеву выпало быть ближайшим сподвиж­ ником Бурденко, продолжателем его дела. На уклоне дней Салищев-сын так гово­ рил о преемственности в науке: — Вопрос воспитания продолжателей на­ правления очень сложный. Надо уметь подбирать учеников, вовремя освобож­ даться от неспособных, и уметь вырас­ тить, и — тоже своевременно — выпус­ тить из-под своего крыла способных, ибо «крыло» руководителя сначала прикрыва­ ет и облегчает, а затем начинает подав­ лять инициативу и рост опекаемых. Именно этого принципа придерживались те, среди кого прошло детство Всеволода