Сибирские огни, 1980, № 2

ЗОЛОТОЕ ДНО 9 -— Дай мне тройку,— загородил Петька дорогу. Надя голову наклонила и попы­ талась молчком мимо пройти, но он цепко ухватил ее за плечо.— Ну дай ты мне тройку! Вот дура-баба, я ей сотнягу за одну ночь зашибил, а она мне трояк жалеет. — Опять ты, Петька, напьешься. Лучше я тебе сама куплю. Придешь с работы, помоешься в бане и выпьешь дома. — Че ты меня учишь! — заорал на нее Петька.— Ты мне дашь тройку или нет? И как тисками сжал плечо своими толстыми пальцами. — Ладно,— вздохнула Надя, поеживаясь,— возьми на столе под клеенкой. Петька остался доволен, что сумел на своем настоять, пошел в дом, так и не умывшись, лег на голый пол и сразу же уснул, как в черную яму провалился. Ему ус­ н уть— только,глаза закрыть. С трудом Петька оторвал тяжелую голову от подушки, красными от недосыпания глазами злобно взглянул на Надю. — Че тебе? Отвяжись, болячка, спать хочу. — На работу уже надо, вставай. Да умойся, а то грязный, как черт. Петька с кряхтеньем поднялся, тело слушалось плохо, кое-как умылся: глаза помочил. — Эта работа мне, в печенку, в бога мать! — задергался Петька.— Кабы можно было, я бы совсем не ходил. Сотню рублей за месяц не заработаешь. А тут ночь не поспал — и сотню эту в карман положил. Надя молчала, слова боялась сказать, знала, что в такую минуту Петька сорваться может, с кулаками на нее налететь. Она зашла с другой стороны стола и смотрела, как он неуклюже усаживался на стул. — Может, выпьешь немного? — поставила перед ним стакан с брагой. Петька сразу подобрел, его заросшее щетиной лицо растянулось в улыбке. — Молодец ты у меня, старуха! — похвалил. Редко Надя от мужЬ такие слова слышала. Петька стакан с желтой вонючей жидкостью поднес ко рту, зажмурил глаза и медленно выцедил бражку. Крякнул, открыл глаза, вытер рукавом рот. — Иэх, забористая какая бражонка! — потер он живот и стал есть щи.— Кабы не на работу, выпил бы еще стакан да на боковую. Устал-я чегой-то. Старею, что ли? Ра­ новато бы в сорок семь'лет. — Нельзя на работу не ходить,— тихонько уговаривала его Надя.— Живо за ту­ неядство привлекут. — У них это быстро. Тоже мне жизнь устроили! Рыбу ловить не смей, охотиться, весной и не думай, дерево в лесу не сруби. Работай как конь — вот и все тебе удо­ вольствие. Только плевать я хотел на запреты, все буду по-своему делать! — Ну и поймают тебя! Надя знала, что теперь с ним можно смело говорить. — Пусть только попробуют! Как бы я их сам не заловил! — грозился, дергал гу­ бами Петька. — Продаешь эту рыбу и боишься. На лбу у него не написано, кто он, покупатель. Давай в какой-нибудь совхоз переедем жить. Она уже не впервые заводила с ним такой разговор и всякий раз безуспешно. И слышать об этом Петька не хотел. — Дура ты! Или хочешь дояркой в навозе лазить? Здесь мы зверей держим, он­ датра тут, рыба, приволье. Я от озера никуда. Разрешалось бы вот только ловить сво­ бодно. Уж я постарался бы. Штук тридцать сетей на море поставил бы, лодками бьг рыбу возил. Только Петька ушел и Надя стала посуду мыть, как около их дома протрещал мотоцикл и заглох. Надя выглянула в окно поверх занавески. Двое мужчин к ограде подошли, но войти не решались, потому что у самых ворот с хриплым лаем бесновал­ ся Пират, звеня и гремя цепью. Это он при хозяине смирный, умильно всем в лицо заглядывает, то ли ласки ждет, то ли надеется, что его кто-нибудь пожалеет и с цепи спустит, а нет хозяина — сразу лютым зверем становится.