Сибирские огни, 1980, № 1

34 КОНСТАНТИН ЛАГУНОВ вется не только на всей вахте, но и на всей бригаде. Захочет, скажем, старший по вахте — бурильщик — во что бы то ни стало «выжать» ре- корд, не считаясь с техническими нормами и режимом, и, может быть, даст рекордную проходку за свои восемь часов, но зато сожжет тормоз лебедки, или покалечит муфту пневмоключа, или еще что-то выведет из строя, и следующая вахта, вместо трго, чтобы бурить, будет ремонт тировать, восстанавливать, настраивать, отчего и проходка, и скорость, и себестоимость, словом, все бригадные показатели — в тартарары. Буровая, как малое судно, где команды— горстка, но каждый на своем месте незаменим, и залог победы — в спаянности, взаимовыруч- ке, дружбе. Потому-то ничем не дорожил Лёвин так, как настроением и на­ строем в своем маленьком коллективе, и любую возможность использо­ вал, чтобы крепло и закалялось святое чувство рабочей дружбы. За шесть совместно прожитых лет рабочие бригады усвоили норов друг друга, свыклись, сработались, и когда в прошлом году камнем с неба свалился к ним в Отрадное хлюпинский заместитель Шиманаев и принялся поодиночке сманивать буровиков на Самотлор, помбур Д а ­ вид Зиннер сурово осадил залетного вербовщика: — Ты нашу бригаду не щепай. Сперва с мастером столкуйся. Че­ рез его голову не пойдет... 23 февраля 1968 года бригада Лёвина прилетела в Нижневар­ товск. Летом приплыли семьи буровиков. Каких-нибудь полтора года минуло с тех пор, как они стали самотлорцами, а сколько памятного осталось позади... Их бурильщик Степан Повх, став мастером, «распечатал» всех околдовавший Самотлор. «Кинули трубу» Нижневартовск — Омск, перестали возить нефть на баржах, а промысел теперь не затихал и зимой. По результатам 1969 года бригада Лёвина стала первой в УБР. Еще в Отрадном, в первую встречу с Шиманаевым, неведомый Самотлор чем-то зацепил Лёвина за живое. Сперва царапнул непонят­ ным именем своим, а после опьянил неизведанностью, небывалой до­ селе, незнаемой раскованностью задумок и дел. Экспериментируй, твори, рискуй — насколько духу хватит. Все вновь, впервые, не так, как прежде и везде. Ни тормозов, ни ограничителей. Стране, как хлеб, нуж­ на самотлорская нефть. Немедленно. Как можно больше. А как ее взять из-под гиблых болот? В дикую стужу? В необжитом, глухоман­ ном краю, где и впрямь не ступала нога человека? Где — ни дорог. Ни жилья. Ни нужной, морозостойкой техники. И людей не хватает. И с хлебом перебои. А овощи только в сухом виде. И в проморожен­ ных, продуваемых времянках почти минусовая температура. Где взять силы, умение, опыт? Это ли не простор для лихого, удалого, молодого мастера? И, еще не повидав Самотлора, не пробурив там единой сква­ жины, не покормив обских комаров, не подышав июльской болотной прелью, не прикоснувшись к раскаленному пятидесятиградусным моро­ зом металлу, Лёвин уже «заболел» Самотлором — мечтой. А когда пролетал над месторождением, исполосованным гусеницами, похожим на гигантское поле битвы, вспорол топкое самотлорское брюхо сталь­ ными шипами восьмисотсильного вездехода АТТ, когда оглох от рева нефтяного фонтана скважины-двухтысячницы и не разумом, нутром постиг, какие богатства таит под собой изъязвленная озерцами много­ метровая толща самотлорских болот,— вот тогда он возблагодарил Судьбу за то, что свела с Шиманаевым, повязала с Самотлором... По натуре своей Геннадий Лёвин — творец. Его некрупные, но сильные руки не любят покоя. Только в движении, в деле становятся они легкими и дивно пластичными. В детские годы они упоенно рисовали,