Сибирские огни, 1980, № 1

САМОТЛОР 33 Порой честолюбивые мечты возносили его так высоко, что дух захваты- вало от восторга. Но Самотлор, как огромная фантастическая мельница, перемалы­ вал и перемалывал тысячи несхожих судеб, гнул и корежил, пропускал сквозь гранитные жернова физических и душевных перегрузок, про­ сеивал через сита чрезвычайных условий и обстоятельств, отшвырнув прочь надломившихся, сдавшихся, струсивших,— оставшихся закалял, шлифовал, отковывал, формуя из них подлинных первопроходцев героев семидесятых. И стать первым среди них оказалось пока непо­ сильным для Михаила. Это ранило самолюбие, взвинчивало, и злило, оттого так болезненно остро воспринимал он любую попытку Тани выйти из повиновения, стать вровень с ним. Она любила — в том не было сомнений. Любила безоглядно, все­ прощающе и жертвенно, как и должна любить женщина. Он помнил все: и как накричал на нее в Тюменском аэропорту, и как психанул тогда, когда Повх послал разгружать баржи. Ей было больно, но она простила его, и такая — всепрощающая, любящая и покорная она и нужна была ему. Как противовес. Как грозоотвод от житейских неудач и бед. Чтоб спешил домой, как в тихую заводь, где можно за ­ городиться и пересидеть невзгоду, где всегда ждут и любят, и сделают все, чтобы было покойно, уютно, хорошо. Только так и может сложить­ ся настоящая семья. Муж — работает, кормит, одевает и обувает. Жена — блюдет покой и порядок в доме, рожает и растит детей. Каж­ дому — свое. Воз — общий, а упряжки — разные. «Родила бы скорей... Распашонки, пеленки... Некогда было бы уросить... А характер в ней есть. Неокрепший, ненацеленный, а все-таки...» Ласково обнял Таню за плечи, легонько прижал к своей груди. Оглаживая и перебирая светлые, мягкие волосы, заговорил глуховато: — Завтра отнесу заявление в загс. Свадьбу сыграем, когда в ба­ лок переедем... Поварихой в буровой бригаде, ей-богу, последнее дело. Как ни верти... Холостяки. Не руками, так глазами ощупают и разде­ нут. Чего хорошего?.. — Я ведь не настаиваю...— промямлила Таня. — Именно,— погромче и потверже продолжал он.— Надо спе­ циальность. К новому году КБО открывают. С ноября курсы закрой­ щиц. Ты же рукодельница. Мастерица. Кончай и...— Почувствовал, как жена обмякла, приникла доверчиво и любяще, улыбнулся в темноту.— Надо по уму, Танюша. Спех — не смех, а мы не скоморохи... 4 Нет и двух одинаковых человеческих характеров и судеб. И кем бы ты ни был — материалистом, фаталистом, дуалистом или еще ка­ ким-нибудь «истом»,— если ты здравомыслящий человек, ты не мо­ жешь не согласиться с мнением, что у каждого из нас своя тропа в жизни, свбй потолок и свой предел. И то, что иному — неприметная вмятинка, другому — неодолимый ров; и то, чего один достигает шутя, между прочим, словно играючи, другой не в силах достичь никакими усилиями и жертвами. Есть баловни судьбы, а есть ее пасынки. Седьмой год доходил, как повенчали Лёвина высоким и гордым званием— МАСТЕР. Безмерно им дорожил Геннадий Михайлович и с высоты этого звания необыкновенно взыскательно и придирчиво судил прежде всего себя. В бригаде Лёвина 25—30 буровиков, да и те на четыре вахты раз­ биты, и в обычные дни на буровой работают всего несколько человек. Малейший просчет, недогляд, недобросовестность одного тут же отзв- 3 Сибирские огни № 1