Сибирские огни, 1980, № 1

СУДЬБА КОНФЛИКТА 177 дивидуализма вообще 1, а конкретный раз­ бор жизненных ' закономерностей и ве­ роятий, оборачивающих действия живого человека в пользу или во вред Народной судьбе, общему делу, близким людям и в конце концов ему самому. Коль скоро мы взялись искать в литерату­ ре единую логику художественных конф­ ликтов, то говорить прежде всего нужно о поисках п о д л и н н о с т и , о личной ответ­ ственности человека, о его жизненной — гражданской и нравственной — позиции в минуту выбора. Сосредоточенное осознание настоящего позволяет прозе своевременно узнать но­ вый исторический опыт, ввести его в оби­ ход народного духа и культуры. Характер­ ной для литературы последних лет стала ситуация в ы я с н е н и я о т н о ш е н и й . Ге- ) рою (а вслед за ним и читателю) предо­ ставлено р а з о б р а т ь с я в событиях, в окружающих его людях, в себе. Стремление отделить зерна от плевел, различить грани добра и зла, пользы и вре­ да, истины и лжи руководит персонажами многих книг. Вспоминается партизан Степка из повести В. Быкова «Круглянский мост». Степка во время боевой операции схлест­ нулся с командиром диверсионной группы Бритвиным, который действует по принци­ пу «цель оправдывает средства». Повесть завершается ожиданием суда, справедливо­ го разбора. Ждут комиссара. «Комиссар разберется. Не может быть, чтобы не разобрался. Пусть едет комиссар!» Доминантой повествования здесь стало самосознание героя. Для него жизнь ли­ шена твердых и неизменных определений, идеал и реальность не тождественны, за­ дач а— найти живые «определения» воз­ никшей ситуации, применить нравственные начала к критической обстановке и к себе самому. Случай этот любопытен еще и тем, что Степка формально не прав, Бритвин — фор­ мально прав. Возникает вопрос о справед­ ливости, об истине, о соответствии слова и дела. И это один из характерных вопросов, волнующих прозу 60—70-х годов. Совре­ менная жизнь — динамичная, неуравнове­ шенная, пронизанная политическим и со­ циально-психологическим напряжением,— сплошь и рядом рождает ситуации, когда реальный и формальный смысл происходя­ щего двоится, когда нравственность и праг­ матика не в ладу, когда социально-нравст­ венные оценки запутаны и смещены, и нуж­ но употребить немало сил и ума, чтобы пробиться сквозь скорлупу слов и пристрас­ тий к ядру правды. Рост самосознания героев, активность их рефлексии получили в критике имя «внут­ реннего конфликта». Но было бы неверно резко отделять его от конфликта «внешне­ го», ибо причины душевной борьбы героя с самим собой скрыты в фактах видимого действия, в фактах общения.1 1 Кстати, разумно понятый индивидуа­ лизм _ один из элементов человеческой ак­ тивности, о чем говорили еще Ф. Энгельс и Н. Г. Чернышевский. 12 Сибирские огни № 1. День за днем литература воспроизводит нравственные задачи, бытующие в повсед­ невной жизни народа. Связующим звеном в столкновениях сегодняшних героев стано­ вится критика тех явлений социального, этического и психического порядка, кои расходятся с гуманистическими идеалами и ведут к деформации социалистических от­ ношений, к нарушению нормальной жизне­ деятельности общества, к ослаблению его реальной жизнеспособности. Такая критика звучит предупреждением при встрече с симптомами отчуждения, эскапизма, духов­ ной девальвации. Мы замечаем озабоченность иных героев тем, что мирная жизнь подчас готовит им подвохи, сравнимые по психологической нагрузке с испытаниями фронтовыми. В «Друзьях» Г. Бакланова происходит такой разговор: «Эх, ты,— сказала Аня.— ...А еще на фронте был....» «На фронте другое»,— отвечал Андрей. Духовное состояние личности, ощутившей колебания земной почвы и необходимость сознательно найти верный путь, отразилось в романе Ю. Бондарева «Берег». Главным героем выбран писатель. Стало быть, чело­ век, глубоко вовлеченный в идейную жизнь, в идеологическую борьбу, в добычу хлеба духовного. И действительно, хлеб 'этот об­ ретает запах и вкус лишь тогда, когда он выращен заботливой рукой, когда в него перешла горячая энергия ума и сердца. Внешне спокойный, Никитин находится в сильнейшем психологическом напряжении. Испытуется на разрыв связь времен. Споры идут о берегах, где ежедневно вер­ шится судьба страны и народа. Масштаб со­ бытий и вопросов таков, что в орбиту реф­ лексии втянуты (пусть иногда с публици­ стичной прямотой) ведущие звенья современной политики и культуры. Точнее — разных культур. Противостояние социальных систем на­ кладывается на взаимосвязи живых людей, чьи личные узЫ подчиняются иной логике, нежели глобальные процессы. Ю. Бондарез вносит в личные биографии героев обстоя­ тельства предельные. Любовь Никитина и Эммы — это, конечно, исключение из обыч­ ных правил. Зато подробнее познается дра­ матичная правда духовных поисков нашего современника, помышляющего о подлинно­ сти бытия. Есть в психологическом портрете Ники­ тина рельефная черта, довольно редко встречаемая у персонажей современной прозы. Под влиянием любви Никитину при­ ходится идти п р о т и в с о б с т в е н н о й в о л и : разумом он понимает одно, страсть, живое чувство толкают его в про­ тивоположную сторону. Не потому ли этот человеческий образ вызывает волнение? Персонажи, подобные Никитину, продол­ жают традицию героев положительного потенциала. Они отражают сегодняшние представления о неподдельной граждан­ ственности, социальной активности, нрав­ ственной цельности человека. Главная их черта — способность ощутить неразрыв­ ность своей жизни с жизнью общенарод­ ной, пронести через свою судьбу чувство