Сибирские огни, 1980, № 1

164 Э. ШИК когда она от своей Зорьки, тогда уже кол­ хозной коровы, надаивала по кружечке молока, чем спасла своих детей. «Все мне кажется, что помнит и осуждает меня Люся, оттого и не стала со мной жить, что мать такая». Вполне определенный социальный выход получа 1 рт и другие размышления и пережи­ вания ¿тарой женщины. Не может Анна вместе с Миронихой, в исполнении заслу­ женной артистки РСФСР Н. Надеждиной, смириться с пьянством, пороком, который наблюдают за многими односельчанами. И. действительно, жжет Анну стыд в послед­ ний свой срок за сыновей, устроивших по­ пойку в бане: ящик водки был куплен на поминки, а матери стало легче, так не про­ падать же добру. Сцена пьяного разгула в бане настолько контрастна миру переживаний труженицы Анны, всем ее нравственным принципам, что зрителя жжет тот же стыд, что и ге-1 роиню, ем / особенно понятна боль матери аа Михаила. Казалось бы, как далеко от обыденной и повседневной жизни, которая определяет духовную жизнь героини Псаревой, до так называемых общечеловеческих, мировых проблем бытия. Оказывается, совсем неда­ леко. Хорошо чувствует актриса диалектику творчества: хочешь коснуться вечного, все­ человеческого, будь внимателен к обыден­ ному, повседневному, конкретному. Имен­ но благодаря этому актриса в постижении образа Анны в лучших эпизодах и сценах достигает подлинно художественных высот. Несколько отличается общий рисунок это­ го образа у заслуженной артистки РСФСР К. Барковской. Ее Анна несколько интелли­ гентней, что ли, чем Анна Псаревой. Прояв­ ляете)» это в иных жестах, движениях, сло­ вах. А все вместе невольно как-то несколь­ ко отгораживает образ, созданный этой актрисой, от обыденности и повседневности, которые питали и питают характер Анны. • , Конечно, центральный персонаж многое определяет в спектакле. Тем не менее без дружного актерского ансамбля было бы невозможно достичь той художественной цельности, чем отличается спектакль «По­ следний срок». Даже пригрезившаяся матери любимая младшенькая Таньчора (артистка Л. Транди- ка) помогает лучше понять и характер ста­ рухи Анны, и непростые характеры ее де­ тей Варвары, Михаила, Ильи, Люси. Немало недоуменных вопросов читателей повести вызвал в свое время тот факт, что детям старухи Анны далеко до тех высоких нравственных принципов и душевного так­ та, какими обладает их мать. В самом деле, как далека от этого мира старшая дочь Варвара, характер которой безукоризнен­ но точно доносит артистка "Е. Романенко. Плаксивая и столь же неискренняя, она заставляет мать удивиться даже на смерт­ ном одре: «Откуда ты у нас такая?». Минутные добрые порывы Люси чаще всего тут же сменяются бездушием и хо­ лодным расчетом, душевной бестактностью. Нельзя не отметить работу Г. Российской над этим сложным образом. Она мягче, чем другая исполнительница, В. Канунникова, акцентирует слабости характера своей ге­ роини, и тем самым ей удается избежать назидательности. ,Ее Люся отнюдь не стано­ вится от этого привлекательнее, но приоб­ ретает большую убедительность и натураль­ ность. Наконец, это точнее раскрывает замысел В. Распутина, писателя, далекого от прямолинейного осуждения своих героев. Его увлекает другая задача, давняя гумани­ стическая цель русской классики— «найти в человеке человека» (Ф . Достоевский). В этом смысле интересно работают арти­ сты Ю. Музыченко и Б. Розанцев, прекрас­ но доносящие до зрителя образ среднего брата Ильи, неизвестно где и как потеряв­ шего свое лицо,— по точному замечанию В. Распутина. Но и это не мешает актерам подчеркнуть в своем персонаже какие-то привлекательные черточки характера. В конце концов даже лучший из детей Анны — Михаил, в доме которого и дожи­ вает свой век старуха, мог бы быть безого­ ворочно осужден., Однако В. Распутин далек от этого в повести, столь же далеки от это­ го и исполнители роли Михаила Н. Бабенко и Н. Чиндяйкин. С большой драматической силой звучит сцена ссоры у постели умирающей мате­ ри.-Нет, не удерживают детей Анны светлые воспоминания детства от унижающей всех стычки — у кого жить матери. Мелкие при­ дирки Люси, плаксивое поддакивание Вар­ вары и беспринципное поведение Ильи в конце концов вынуждают Михаила ска­ зать своим сестрам и брату все, что у него накипело за эти дни. Нелегко это дается Михаилу, но столкно­ вение становится важным эпизодом его дерелома. Тонко и убедительно ведет эту линию образа артист Н. Чиндяйкин. Замет­ ный акцент она получает еще в момент попойки. Его Михаил оказывается един­ ственным из собутыльников, печально раз­ мышляющим о том, что заблудился в родном селе. Это, кстати, окрашивает в бо­ лее суровые тона всю сцену. Разговор бойко подхватывают Илья и Харчевников, вовсе не понимая смысла произнесенных слов Михаила. Не случайно ведь именно жену Михаила, Надю, старуха Анна вдруг принимает за свою любимую, так и не приехавшую дочь Таньчору. Все ведет к Михаилу. И он полон веры в будущее. «Заживем, мать»,— бодро говорит он, еще не зная, что матери уже нет. Разразившаяся гроза в финале спектакля, живительный дождь, призванный омыть землю, обновить ее, обновляет будто и Михаила. Все это вместе вносит в представ­ ление как раз ту атмосферу, которая делает спектакль не только основательным по про­ никновению во внутренний мир героев, но и светлым, жизнеутверждающим по своему звучанию. После премьеры Омского драматическо­ го театра «Деньги для Марии» (1978) сле­ дует, очевидно, размышлять не столько об удачном сценическом воплощении еще од­ ного произведения В. Распутина, сколько о постижении театром сценической эстети