Сибирские огни № 11 - 1979

вищ не оказалось, зато в третьей его ожидал сущий клад — недоеденное куриное крылышко! Но не успел он его вытащить, как щенок подскочил к нему и вырвал крылышко у него из рук. «А, черт! — вскрикнул Джей-Джей и устремился за ним в погоню^— Брось! Брось сейчас же! Костями подавишься!» — вопил он, но щенка уже и след простыл. «Больше я этого не допущу»,— поклялся Джей-Джей, вновь начиная потрошить урны. На этот раз ему досталось полбутерброда, судя по запаху с тунцом, и целый глоток недопитого апельсинового сока в банке. С трясущимися руками он сел на траву, скрестив ноги по-турецки, и принялся есть, откусывая помаленьку от прогорклого бутерброда. Еще два-три набега на оставшиеся мусорные урны: крошки хрустящего картофеля в целлофановом мешочке, да недоеденные булочки из-под сосисок — их здесь было, хоть отбавляй, а на не­ которых даже оставалось немного горчицы — этого оказалось достаточно, чтобы уто­ лить голод. А на десерт — обгрызенное яблоко. «Между прочим, в яблоке самое по­ лезное — сердцевина,— поделился Джей-Джей с пунцовым кардиналом, который си­ дел на ветке, чистя перышки.—* В ней семена, а в семенах вся жизнь». Тем не менее, прежде чем проглотить, он хорошенько прожевал ее, иначе, как утверждают знатоки уличной жизни, ничего не стоит заработать аппендицит. «Все что угодно, только не это,— вслух произнес Джей-Джей, уставившись на заходящее солнце.— Мне болеть сейчас никак нельзя. Нет у меня на это времени». Между тем Джей-Джей медленно, но верно, подходил к самому главному ре­ шению в своей жизни. По небу стремительно и плавно проносились легкие облака. День клонился к вечеру. Один на вершине Большого холма, он пережил мгновение такой душевной уверенности, что даже обхватил себя руками за плечи. Гребень, на котором он стоял, заметно возвышался над| многоэтажными зда­ ниями с западной стороны Центрального парка. Джей-Джей вглядывался вдадь, где в темных каньонах улиц провел свой последний день, до того как сбежал от Ардис, бродяжничая и высматривая, где бы что перехватить, пока от отчаянного голода не решился стянуть тот злосчастный персик. «Только в парке мне хорошо!» — подумал он и с этой мыслью вдруг пришло твердое решение: «Не поеду я ни в какую Калифорнию или Ф лориду!— воскликнул он.— Буду жить здесь, в Центральном парке! Всю жизнь!» Наступил тот миг, короче сердцебиения, когда ночь приходит на смену вечер­ ним сумеркам и вся жизнь замирает. Последний луч солнца, скользнув по небу, раст­ ворился в густой синеве. Легкий ветерок дохнул холодком, и под его дуновением свернулись запоздалые сентябрьские цветы. В парке зажглись фонари, высвечивая маленькие участки в наступившей темноте. «Пора заняться делом,— решил Джей-Джей, вскочил, завернул в бумагу недо­ еденные остатки провизии и сунул сверток в рюкзак.— Но вначале, пока совсем не стемнело, надо найти укромное/^естечко для ночлега». Сейчас, когда ночь была на носу, его начал потихоньку одолевать страх, но он все равно стал спускаться по южному скло­ ну холма. В темноте деревья и кустарники сплетались так густо, словно это были джунгли. От о сфо го запаха сырой древесины и прелой, загнивающей листвы щипало в ноздрях. — Здесь слишком темно в этом лесу,— произнес он вслух, тем самым стараясь поддержать в себе присутствие духа.— Ни чepYa не видно. Если кто нападет, даже не знаешь, в какую сторону бежать. В школе ребята утверждали, что по ночам в парке рыщут стаи одичавших псов. Они гоняются за курами, убежавшими в парк из пуэрториканского гетто, где их держат, чтобы они несли яйца. «Вполне возможно»,— подумал Джей-Джей и Пробормотал: — А если не собаки, так одичавшие люди здесь наверняка водятся, это уж точно. Надо быть ко всему готовым. Шорох в кустах приковал его к месту, а уже в следующую секунду он бросился наутек, даже не посмотрев, кто же его спугнул.