Сибирские огни № 11 - 1979

это случается иногда, трогательные взаи­ моотношения. Что же можно открыть читателю через такую обычную, в чем-то даже банальную ситуацию? Оказывается, можно, ибо и эта повесть сильна своим утверждением нрав­ ственной цельности человека, высокой ме­ ры ответственности за свою жизнь, за все происходящее вокруг. Очень хорошо, по-моему, чувствует В. Мурзаков главный нерв сегодняшней нашей действительности — постоянное возрастание ценности человеческой лично­ сти, глубинное исследование внутреннего мира нашего современника. Точно было сказано С. Залыгиным, что «только гуман­ ному обществу есть дело до отдельной личности, до ее переживаний, до ее судьбы». Своеобразие манеры повествования ав­ тора, особенность его художественного почерка видится еще и в том, что писателя мало заботят хитросплетения сюжета, внешняя событийность произведения. По­ вести В. Мурзакова живут, если можно так сказать, движением внутренней жизни ге­ роев. Важными и определяющими здесь становятся порою едва уловимые импуль­ сы духовной жизни персонажей. Но все это отнюдь не значит, что внутренний мир его героев замкнут на чем-то мелком^ ма­ лозначимом. Напротив, самые, казалось бы, интимные переживания оказываются тесно переплетенными с тем, что происхо­ дит у нас в стране и даже — в мире., Попадается, к примеру, на глаза Зубаки­ ну заметка в газете, где рассказано о при­ живлении руки рабочему. Она прижилась и снова действует. И вот уже естествен­ ный ход мысли героя — долго ли рабо­ тать будет эта рука, дадут ли пенсию' рабо­ чему, если вдруг откажет, есть ли вообще эта пенсия в США? А вот пример другого рода. Глафира Не- пряхина. Персонаж, как говорится, эпизо­ дический в повести, но мысли и чувства, вызываемые немногими страницами, по­ священными Глафире, отнюдь не просты и не эпизодичны для нашей жизни. Не сложилась как-то ее судьба. И теперь, на склоне лет, когда жизнь стала обеспе­ ченней, нашла-таки себе «заделье»: при­ сматривала обновы и покупала все, что по­ падалось, больше из обстановки. Не изба уж у нее, а контейнер — пройти трудно. Мало, однако, что меняется в ее жизни: «Порадоваться добру не с кем — времени ни у кого не стало: месяц не заходят». Всего лишь детали, мгновения размыш­ лений очень разных героев, но за этими мгновениями встают острые и злободнев­ ные вопросы семейного воспитания, ра­ зумного сочетания материальных и духов­ ных потребностей людей. А ведь каждый из этих вопросов не придуман писателем. Все это находится в центре внимания на­ шей жизни, нашего искусства. И еще одна очень важная особенность мировосприятия автора двух рецензируе­ мых повестей: теплое и доброе отношение к своим персонажам. Очень разные это люди, порою какие-то склонности их дос­ тойны пера острого и даже — злого. Вспом­ ним хотя бы киномеханика, высокомерно именующего себя киноработником, сетую­ щего на то, что. в сельской делегации, в которой он оказался, не та обстановка для проявления его высоких интеллектуальных запросов. Да и мало ли подобных, весьма непривлекательных эпизодических лиц про­ ходит перед нами в повестях.В. Мурзакова? Однако нигде мы не обнаружим гротеск­ ных и даже сатирических нот в повествова­ нии. Зато есть ирония, часто едва замет­ ная, еще чаще — сострадательная улыбка, едва уловимая авторская досада. Разуме­ ется, это не всепрощение. Тем более — не беспринципная способность равнодушно внимать добру и злу. Видится в таком отно­ шении к своим героям гуманистическая ве­ ра в человека, неистребимое желание по­ мочь ему в преодолении каких-то слабос­ тей и даже пороков. Разве не ощущается во всем этом внут­ ренняя связь с традициями русской клас­ сики, которая всегда отличалась страст­ ным желанием, по словам Достоевского, найти в человеке человека и помочь ему обрести чувство гармонии с другими людь- ‘ ми, со всем миром? .Симптоматично и название только что вышедшей книги В. Мурзакова — «Ищи в себе». Разве не тот же гуманистический смысл несет в себе и другое, близкое ему словосочетание — ищи в человеке? Не хочу всем этим сказать, что сатира и гротеск навсегда исключены из художест­ венной палитры В. Мурзакова. Дальнейшее его творчество даст на этот счет совершен­ но определенный ответ. Одно ясно сегод­ ня, что мироощущению В. Мурзакова абсо­ лютно противопоказаны одномерность, на­ зидательная прямолинейность в оценке че­ ловека и его внутренних побуждений. И это многое определит в творчестве писа­ теля, так уверенно вступившего в литера­ туру. э. ШИК Лев Квин. Горький дым костров. Повести. Барнаул, Алт. кн. изд., 1978. «Документальные повести о замечатель­ ных людях Алтая»,— так издательская ан­ нотация характеризует эту книгу, адресо­ ванную старшему школьному возрасту. Рассказывая о поисках людей, знавших героев повести «Горький дым костров» и неожиданно оказавшихся рядом с автором во время его поездки по Латвии, Л. Квин восклицает: «Вот как в жизни бывает! А критики иногда ставят мне в упрек при­ верженность к острым сюжетным пово­ ротам...» Честно говоря, я не слышал таких упре­ ков автору, хотя могу допустить, что они имели место — у Квина нет книг без «ост­ рых сюжетных поворотов». Но я не раз убеждался, что есть люди с прирожденной способностью оказываться в центре самых головоломных, казалось бы, невозможных ситуаций. И сам Л. Квин тоже относится к